О письме и друге митрополита Вениамина Казанского, отце Петре Ивановском

Христос наша жизнь,

свет и покой.

С Ним всегда хорошо.

Священномученик Вениамин (Казанский)

Одной из самых ярких звезд в сонме новомученников и исповедников Российских является Священномученик Вениамин (Казанский), митрополит Петроградский и Гдовский.

Священномученик Вениамин, митрополит Петроградский и Гдовский

Митрополит Вениамин Казанский 5 июля 1922 года на одном из первых для новой власти “показательных процессов”  по “Петроградскому делу”, в числе других осужденных, был приговорен к расстрелу. Как и мученики первых веков он спокойно ожидал смерти за Христа, находясь в одиночной камере на Шпалерной.

Это ожидание документально подтвердилось через 85 лет в январе 2007 года, когда неожиданно обретен подлиник письма Мирополита Вениамина Петроградского своему другу благочинному протоиерею Петру Никандровичу Ивановскому.

Протоиерей Петр Никандрович Ивановский

“Его Высокопреподобию

Отцу Протоиерею

Петру Ивановскому

Дорогой Отец Петр.

Благодать Господа Нашего Иисуса Христа, любы Бога и Отца и причастие Св. Духа  да будет с Вами, паствой Вашей и семьей Вашей.

В детстве и отрочестве я зачитывался житиями святых и восхищался их
героизмом, их святым воодушевлением. Жалел своею душою, что времена не те и не приходится переживать, что они переживали. Времена переменились. Открывается возможность терпеть ради Христа от своих и чужих.

Трудно, тяжело страдать, но по мере наших страданий избыточествует и утешение от Бога. Трудно переступить этот рубикон, границу и всецело предаться воле Божией. Когда это совершится, тогда человек, избыточествуя утешением, не чувствует самых тяжелых страданий. Полный среди страданий радости и внутреннего покоя, он других влечет на страдания, чтобы приложить то состояние, в каком находится счастливый страдалец. Об этом я раньше говорил другим, но мои страдания не достигали полной меры. Теперь, кажется, пришлось пережить почти все: тюрьму, суд, общественное заплевание, обречение и требование этой смерти под якобы народные аплодисменты, людскую самую черную неблагодарность, продажность, непостоянство и т.п. Беспокойство и ответственность за судьбу других людей и даже самую Церковь.

Страдания достигали своего апогея, но увеличивалось и утешение. Я радостен и покоен, как всегда. Христос наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда хорошо. За судьбу Церкви Божией я не боюсь. Веры надо больше, больше иметь ее нам, пастырям. Забыть свою самонадеянность, ум, ученость и т. п. и дать место благодати Божией.

Странны рассуждения некоторых, может быть и выдающихся пастырей (разумею Платонова): надо хранить живые силы, т.е. их, и ради этого поступаться всем. Тогда Христос на что? Не Платоновы, Чепурины, Вениамины и т.п. спасают Церковь, а Христос.

Та точка, на которую пытаются они встать, – погибель для Церкви. Это шкурничество. Надо себя не жалеть ради Церкви, а не Церковью жертвовать ради себя. Теперь время суда. Люди ради политических убеждений жертвуют всем. Посмотрите, как держат себя эсэры: Гоц и т.п. Нам ли, христианам, да еще иереям, не проявить надобного мужества даже до смерти, если есть скольконибудь веры во Христа, в жизнь будущего века.

Трудно давать советы другим. Благочинным надо меньше решать, да еще такие кардинальные вопросы. Они не могут отвечать за других. Нужно больше заключиться в пределы своей малой приходской церкви и быть в духовном единении с благодатными епископами. Нового поставления таковыми признать не могу.

Вам, дорогой отец Петр, Ваша пастырская советь подскажет, что нужно делать. Конечно, Вам оставаться в настоящее время должностным, официальным лицом, благочинным едва ли возможно.

Храни Вас, семью и паству Вашу Господь. Благословение духовенству Вашего округа.  Пишу то, что на душе. Мысль моя несколько связана переживаемыми мною и моими соучастниками тревожными днями. Поэтому не могу распространяться относительно других дел.

Митрополит

Вениамин

Благодарю за память и Ваши присылки.

Ради Вас утешаю других.

Прошу уничтожить.”

Письмо от священномученика Вениамина Казанского Митрополита Петроградского и Гдовского протоиерей Петр Никандрович Ивановский получил в августе 1922 года. В нем есть такие слова “Христос наша жизнь, свет и покой. С Ним всегда хорошо” их отец Петр  запечатлеет в сердце и пронесет через всю жизнь.

Письмо тщательно сохранено, несмотря на все опасности, дочерью протоиерея Петра Никандровича Ивановского, Ниной Петровной Ивановской и ею же составлен рассказ об ее отце и рассказан в книге “Страдалец до Голгофы. Священномученик Вениамин митрополит Петроградский” автора Сергея Андреевича Зегжда. Далее приведена история жизни отца Петра.

Протоиерей Петр Ивановский родился в семье священника 4 июля 1881 года в селе Холмогор Архангельской губернии. Вскоре после его рождения семья переехала в Санкт-Петербург. Юный Пётр Ивановский в 1900 году окончил гимназию, а в 1904 году — филологи­ческий факультет Санкт-Петербургского университета.

В 1904 году Петра Никандровича, как специалиста по русскому языку и ли­тературе, пригласили преподавать в Техническую школу при Экспедиции заго­товления государственных бумаг (ЭЗГБ).

«Фабрика ЭЗГБ, — как пишет в своих воспоминаниях Нина Петровна, — была очень привилегированной. Князь Голицын, который был начальником ЭЗГБ. очень заботился и о служащих, и о рабочих фабрики. И те, и другие имели квар­тиры на территории фабрики, а кроме того, были построены дома для рабочих на Дровяной ул., в Таракановском пер., Ревельском пер., на Курляндской улице.

Для детей рабочих была построена большая Техническая школа, где они кроме хорошего среднего образования получали еще и ценные специальности. Девочки выходили хорошими портнихами, вышивальщицами, кулинарами, а мальчики граверами, фотографами и проч. Кроме того, князь Голицын, сам прекрасный музыкант, экзаменовал мальчиков на наличие слуха и музыкальности, из способ­ных он создал чудный хор и капеллу, которая пела в церкви, там была больница, аптека, клуб, 2-этажный магазин. Для рабочих Голицын скупал землю в районе Дачного, Сергиева и продавал им по низкой цене, чтобы они там строили себе дачи».

При фабрике ЭЗГБ был прекрасный храм в честь прмч. Андрея Критского. На­стоятелем его был директор школы священномученик протоиерей Философ Орнатский. Часто бывал на фабрике и с любовью заботился обо всех сторонах жизни её сотрудников святой праведный Иоанн Кронштадтский. Здесь и познакомился с ним Пётр Никандрович. В 1907 году отец Иоанн Кроштадский поручил ему заняться редакцией его дневника за 1907 год, а затем и за 1908 год. В конце 1907 года протоиерей Иоанн Сергиев (будущий великий святой Иоанн Кронштадтский) подарил Петру Никандровичу свой портрет со следующей трогательной подписью:

«Петру Никандровичу Ивановскому в знак моей глубокой благодарности за труд его, по редакции моего дневника.

Протоиерей Иоанн Сергиев 23 Дек. 1907».

Подпись эта говорит об очень близком общении ученого-филолога и святого Иоанна Кронштадского. Пётр Никандрович должен был не только отредактировать содержание дневника, но и  распределить по главам,  чтобы христианин ясно увидел, как следует жить, чтобы «приобщиться Христу, а в Нем приобщиться вечной блаженной жизни» (стр. IV предисловия П. Ивановского).

По примеру святого Иоанна Кронштадского Петр Никандрович Ивановский,  желая послужить Церкви Христовой,  в 1909 году поступает в Санкт-Петербургскую Духовную Академию.

В этом же году Петр Никандрович обвенчался с Марией Николаевной Матвеевой. Она окончила Коломенскую гимназию, а затем в Санкт-Петербурге, Высшие женские педагогические курсы и после этого стала преподавать историю в той же школе, где работал и Петр Никандрович.

В 1913 году Пётр Никандрович закончил Духовную Академию и 4 ноября 1913 года рукоположен во священника и назначен настоятелем храма в честь прмч. Андрея Критского при фабрике  ЭЗГБ.

Отец Петр благодаря своему труду пользовался большим уважением среди рабочих фабрики.

Вскоре у них с матушкой Марией Николавной  родилась дочь Нина.

Протоиерей Петр Никандрович Ивановский с дочерью Ниной, 1920 год.

Спокойная мирная жизнь и служение продолжались не долго. Страна была на краю перемен.

После октябрьского переворота, с приходом новой власти для Русской Церкви  начался исповеднический подвиг. Разворачивались гонения, шли аресты. Иерей Петр получает повестку  явиться в ко­мендатуру на Обводном канале, вызывали дважды, но отпустили. Вскоре отцу Петру Никандровичу комендант сказал, что он должен был его расстрелять но отпустил. Это было в 1918 году. Спустя несколько лет отец Петр крестил  младенца, это был был сын того коменданта, он очень просил, что бы его сына крестил именно отец Петр Ивановский.

В 1918 году выходит “Декрет об отделении церкви от государства и школы от церкви”. Иерей Петр Никандрович обрадовался , что теперь он находится только в подчинении Вениамина Казанского Митрополита Петроградского и Гдовского, с которым у него сложились теплые дружеские отношения.

Священномученик
Вениамин (Казанский),
митрополит Петроградский и Гдовский,
преподобномученик

После этого отец Петр активно приступает к работе: открывает при храме в честь прмч. Андрея Критского богословские курсы для взрослых и детей, библиотеку, школу регентов.

В церковь часто приезжает будущий священномученик Вениамин (Казанский),
митрополит Петроградский и Гдовский. Приезжая, он всегда привозил маленькой Нине какой-нибудь подарок: маленький серебряный крестик, маленькую серебряную ложечку, маленькое издание Евангелия, которое она хранила, как святыню и благо­словение святого Владыки Вениамина Казанского.

В 1921 году в квартире семьи Ивановских происходит обыск, затем следует первый арест протоиерея Петра Никандровича Ивановского. Но конвоиры не смогли его увезти. Рабочие с семьями, увидев происходящее,  собрались у квартиры отца Петра, и когда открылась дверь и стали выводить арестованного, народ закричал: «Не пустим». Рабочие оттерли отца Петра от конвоиров в находящуюся рядом, на той же площадке церковь, и сказали, что вместо него поедут представители рабочих для выяснения причины ареста священника. Конвоиры согласились и с ними поехали 5 человек рабочих. Фабрика в этот день не работала, т.к. рабочие не уходили до вечера из церкви и от квартиры священика, ожидая возвращения «делегатов». В ГПУ им сказали, что это — «ошибка».

Не сумев, из-за заступничества рабочих, совершить арест, ГПУ пошло на другой шаг. Летом 1922 года протоиерею Петр Ивановскому прислали повестку, на этот раз он смог вернуться через два месяца.

В январе 1923 года следует очередной арест отца Петра. Некоторое время он сидит в тюрьме на Шпалерной улице, а затем его перевозят в Москву.

Протоиерей Петр Никандрович Ивановский и с ним еще 4 человека ленинградского духовенства сидели сначала во внутренней тюрьме на Лубянке, затем их перевели в Бутырскую тюрьму. О его переводе семье не сказали, а просто вернули наволочку с передачей, которую всю ис­крошили и перемешали  в кашу. Увидев это дочь отца Петра начала  реветь и кричать: «Расстреляли, расстреляли, мерзавцы». Матушка Мария Николаевна в тот день в полном ужасе еле ушла с дочерью из  помещении ГПУ.

В Москве Мария Николаевна с дочерью жили в домах бывших рабочих фабрики ЭЗГБ, переименованной в ГОЗНАК и частично переведенной в Москву.

В Бутырской тюрьме  раз в неделю проходили «общие свидания». Каждый раз Марии Николаевне это стоило больших хлопот, заявлений, ходьбы «по учреждениям» и т.д. «Об­щее свидание» состояли в том, что посреди огромной комнаты тянется коридор, шириной, может быть, около метра, с расположенными по его обеим сторонам окнами, затянутыми мелкой решеткой, одно окно против другого, а окон таких по всей длине было 15-20. Между этими стенами в конце коридора сидит конвоир.

С одной стороны к этим окнам подходят арестованные, а с противополож­ной — родственники. Когда родных впускают, то арестанты уже стоят у окошек. Но найти своего арестанта трудно, т.к. освещение плохое, а решетка затемняет лицо. Родственники мечутся по окнам, ищут, спешат, так как свидание очень корот­кое и жаль терять минуты, все кричат, шум такой, что ничего не слышно из того, что хотят сказать друг другу родные.

Затем последовал приговор: отца Петра выслали в  область Коми. Перед этим последовал перевод  в Таганскую тюрьму, когда семья смогла увидеть отца Петра. Переводили “партиями” в передних рядах шло духовенство, затем «полити­ческие» — троцкисты или эсеры, а в последних и самых многочислен­ных — «шпана», т.е. уголовники.

Мария Николаевна с Ниной, вместе с семьями многих заключенных, не знавших времени отправки своих родных, проводили все время у ворот тюрьмы, боясь пропустить время высалки.

13 мая 1923 года из Таганской тюрьмы был назначен день пересылки заключенных этапом. Ворота растворились: впереди духовенство, далее политические, затем уголовники.

Возглавлял колонну духовенства священномученик митрополит Серафим Чичагов, рядом с ним шел священномученик епископ Серафим Звездинский. Затем шел протоиерей Петр Никандрович Ивановский вместе с епископом Николаем Петергофским, будущим известным всему миру митрополитом Крутицким и Коломенским Николаем (Ярушевичем), затем шел настоятель Никольского собора отец Александр Беляев и многие другие.

Колонну арестованных набили в вагоны и отправили по этапу в ссылку. Матушка Мария Николаевна вместе с дочерью Ниной отправилась за мужем в ссылку в Усть-Кулом. Путешествие в Усть-Кулом было трудным и долгим.

Усть-Кулом большое зырянское село, растянутое вдоль  Вычегды, с церковью, школой, почтой, больницей и большими избами. Из учреждений было: “Северолес”, “Русголландлес” и НКВД. Отец Петр устроился работать в “Северолес” счетоводом, но был вскоре уволен по “социальному положению”.

Семья Ивановских жила в отдельном маленьком доме. Из высланного духовенства в Усть-Куломе находились еще священномученик митрополит Кирилл (Смирнов), исповедник святитель Афанасий (Сахаров), епископ Николай Петергофский, епископ Феофил (Богоявленский) Новоторжский, отец Александр Беляев, отец Михаил Шилов из Великого Устюга, отец Вячеслав Сериков с Дона и другие из разных городов и деревень страны, многие с семьями. Зыряне очень хорошо и с большим почтением относлись к высланному духовенству, помогая ему в трудностях ссылки. Еще в Усть-Куломе находилось много политических заключенных, некоторые благодаря общению с Духовенством приняли Православие.

В марте 1926 года срок ссылки протоиерея Петра Никандровича Ивановского был окончен, его его освободили и он с семьей вернулся в Ленинград.

В Ленинграде семья Ивановских поселяется у родствеников, отец Петр начинает служить в Греческом храме на Лиговке. Гонения на Церковь продолжаются, даже разгораются с новой силой. Некоторые атеистически настроенные граждане творят безобразия в храмах, просто на улице оскорбляют  священников или их семьи.В это время отца Петра, просто идущего по улице, бьют на глазах дочери.

Март 1929 года снова арест. Протоиерея Петра Никандровича Ивановского, по приговору, отправляют в ссылку в северный край, в Пинегу. Супруга отца Петра Мария Николаевна с дочерью снова следуют в ссылку. Дорога в ссылку была крайне тяжелой, отец Петр с семьей ехали вместе с недавно раскулаченными, лишившемися всего людьми.

Семья устроилась в деревне Воевала. В деревне и ее окрестностях было много раскулаченых. Мужчины угнаны на лесозаготовки, а старики, женщины и дети выброшены на севере, под открытое небо, в позднюю осень. Многие из них, просили подаяние, хотя еще совсем недавно были крепкими, работящими хозяевами и кормили нуждающихся сами. Ходили женщины, просили тряпиц, при выселение у них с младенцев срывали одеялки.

Отца Петра, тоже угнали на лесозагтотовки, где он во время лесосплава, упал в реку и заболел воспалением легких, с большим трудом Мария Николаевна смогла поднять его на ноги.

Условия ссылки ухудшались, протоиерея Петра Никандровича Ивановского, вместе с духовенством, отправили в лесные бараки. Семья последовала за ним. Бараки были настолько далеки, что сотрудники НКВД только приезжали туда проверить “наличие” и отослать на работу.

Вскоре Мария Николаевна с дочерью Ниной вовращаются в Ленинград.

Весной 1932 года протоиерея Петра Никандровича Ивановского освобождают, и он вовращается к семье в Ленинград. В городе скоро начинается паспортизация, и, естественно, Ивановским паспортов не дали, выселив за “101-ый киллометр”.

Дочь Нина Петровна смогла остаться в Ленинграде, а отец Петр с Марией Николаевной уехали скитатьтся, вместе с другими “лишенцами”. Были в Луге, Малой Вишере, где отцу Петру на работе пробило голову кирпичем. Когда состояние отца Петра улучшилось, они уехали в Боровичи к дальним родственникам, тоже бывшим ссыльным.

Протоиерей Петр Никандрович Ивановский с дочерью Ниной Петровной. Боровичи, 1934 год

В 1935 году отец Петр тайно обвенчал в Ленинграде свою дочь, затем крестил внука  Александра. Отец Петр сам работал в гробовой мастерской.

31 августа 1937 года протоиерей Петр Никандрович Ивановский умер от цироза печени. 24 июля 1952 года скончалась матушка отца Петра – Мария Николаевна.

В заключении можно сказать с слова отца Петра из его предисловия к “Живому голосу”:

“Венец нашей нравственной жизни и трудной внутреней борьбы с собою и составляет будущая вечная блаженная жизнь, по слову  Божию, Побеждающему дам сесть со Мной на Престоле Моем (Апк 3,21). К к этой жизни в общении с ангелами всеми святыми призывал громко о. Иоанн (Кронштадтский) во все 53 года своего священства”.

Еще громче он призывает нас к этому, “видя Господа Лицом к Лицу”.

По материалам:

1. “Страдалец до Голгофы. Священномученик Вениамин митрополит Петроградский”, 2020 год,  автор Сергей Андреевич Зегжда
2. Открытый список