Неспешно почитать
Притчи, были и рассказы
Из казачьей жизни, действительное происшествие. Об освобождении из плена казака Герасима Жолуба. Дело происходило в 1851 году, в эпоху кровавой борьбы русских с черкесами. Черкесы нередко нападали на станицы и, при удаче, захватывали в плен жителей: казаков, их жен и детей. Не мало казаков в то время томилось в плену у черкесов. Попался в плен и казак Н-ской станицы, Герасим Жолуб. Три года он пробыл в Дженджириевском ауле. Дни за днями проходили в работах, под наблюдением черкесов, а на ночь пленник был приковываем цепью по рукам и ногам к колоде. Невыносимо тяжело томиться в плену, да еще у таких дикарей, как черкесы, питавших в то время неумолимую ненависть к русским. Какие лишения испытывал пленник – неизвестно, между прочим, передавал только Жолуб, что маленькие татарчата часто подходили к нему, очевидно научаемые своими матерями, и горячим железом «штрикали» его по рукам и ногам…
Из русской жизни. Наказанное самохвальство. В нашей деревне (Ростовского уезда), по соседству со мною, жил Кондратий Михайлыч; он же мне и сродни доводился, и потому все это дело было мне известно до точности. Мужик он был хороший, смирный, и грех помянуть его не добрым словом. Сидим мы однажды у него и разговариваем, только хозяин наш все как-будто такой сердитый. Тут дети бегали о ту пору по избе, ну, вестимо, дети везде, как дети, – любят, чтобы их поприласкали, поприголубили; не раз подбегали они к отцу своему; кто лезет к нему на колени, кто за спину на лавку встает; а детей было у него много и все мал мала меньше, но отец не хотел им сказать ни одного ласкового словечка. Того он щелкнул, другого пырнул от себя, а третьего толкнул; дети убежали к матери и заревели.
Из русской жизни. Рассказ странника. Родился я в одной многолюдной подгородной деревне, в зажиточной семье; отец мой был огородник. Ребенком я рос ловким, на все способным: успешно учился в городской школе, и успевал в то же время во всяких шалостях. Присмотреть за мной путем было некому, мать была женщина смирная, я ее почти и не слушался, а отец сам баловал меня за шустроту мою, да и поглядеть-то за мной некогда было ему; то торги, то работа, так и рос я, можно сказать, как крапива у забора, что ни льют на нее, а она знай себе выше и выше поднимается, и в мою душу лилось много грязи всякой, только хорошего, доброго-то мало…
Три путника. В одну отдаленную страну шли три путника. Обширна и прекрасна была страна сия, добродетельны и счастливы ее жители; приятно было путникам называть ее своею родиною, хотя с незапамятных времен предки их были удалены из нее.
О жизни, любви и жертвенной смерти. В январе 1904 года в журнале “Странник” был опубликован небольшой очерк “Из жизни сельского священника” отца Василия Александровича Соколова о своей супруге Иллари. Очерк, назывался “Умолила”.
Христианским праздникам и постам, Святым …
История Георгиевской ленточки, Георгиевская лента на российских наградах. В 1769 году, императрица Екатерина II учредила награду для офицеров Русской Армии, вручаемую за личную храбрость проявленную на полях сражений – орден Святого Георгия, носить его полагалось на «ленте шелковой о трех черных и двух желтых полосах», впоследствии за ней и закрепилось название – Георгиевская лента.
«Православие для многих. Отрывки из дневника и другие записи». Священник Александр Ельчанинов.
Глава: Отрывки из дневника
Отрывки из дневника. Священник Александр Ельчанинов. Нет другого утешения в страданиях, как рассматривать их на фоне «того мира»; это и по существу единственная точка зрения верная. Если есть только этот мир, то все в нем – сплошь бессмыслица: разлука, болезни, страдания невинных, смерть. Все это осмысливается в свете океана жизни невидимой, омывающей маленький островок нашей земной жизни. Кто не испытал духновений «оттуда» в снах, в молитве! Когда человек находит в себе силы согласиться на испытание, посылаемое Богом, он делает этим огромный шаг вперед в своей духовной жизни.
Глава: Демонская твердыня
Демонская твердыня. Священник Александр Ельчанинов. Величайший знаток глубин человеческого духа, преп. Исаак Сирин в своем 41-м слове говорит: «Восчувствовавший свой грех выше того, кто молитвою своею воскрешает мертвых; кто сподобился видеть самого себя, тот выше сподобившегося видеть Ангелов».
Вот к этому познанию самого себя и ведет рассмотрение вопроса, который мы поставили в заголовке.