Из казачьей жизни, действительное происшествие. Об освобождении из плена казака Герасима Жолуба.
Дело происходило в 1851 году, в эпоху кровавой борьбы русских с черкесами. Черкесы нередко нападали на станицы и, при удаче, захватывали в плен жителей: казаков, их жен и детей. Не мало казаков в то время томилось в плену у черкесов. Попался в плен и казак Н-ской станицы, Герасим Жолуб. Три года он пробыл в Дженджириевском ауле. Дни за днями проходили в работах, под наблюдением черкесов, а на ночь пленник был приковываем цепью по рукам и ногам к колоде. Невыносимо тяжело томиться в плену, да еще у таких дикарей, как черкесы, питавших в то время неумолимую ненависть к русским. Какие лишения испытывал пленник – неизвестно, между прочим, передавал только Жолуб, что маленькие татарчата часто подходили к нему, очевидно научаемые своими матерями, и горячим железом «штрикали» его по рукам и ногам… Невыразимая тоска по родине охватывала душу пленника, и чего бы он не дал, чтобы выбраться на родину, но увы! Побег из плена был невозможен, так как он всегда находился под строгим надзором, да при том прикованный цепью к колоде. К кому обратиться за помощью при таких обстоятельствах? К кому же, как не к Богу, живому и крепкому, и к Его угодникам!. И вот, пленник с жаркою молитвою и с горькими слезами взмолился к защитнику угнетенных:
Святитель Николай, архиепископ Мирликийский, чудотворец. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы на Боровой улице
– Святый отче Николае! Умоли Господа, помози мне избавиться от плена – и я не захочу никаких наград на земле!.. Я буду работать только для спасения души.
И вот, совершилось нечто чудесное. После этой молитвы пленника, к нему подходит старик, лет 80, и говорит ему:
– Беги, казак, из плена!
Считая его за выпытчика, подосланного с целью испытать пленника, Жолуб сказал:
– Как же я могу убежать, будучи прикован?
Тогда старик подошел ближе к пленнику и с волнением и слезами на глазах сказал:
– Не бойся меня, я сам русский беглец из военной службы… Здесь я живу очень давно: у меня здесь четыре сына… Теперь я чувствую приближение смерти, скорблю по родине, по вере православной, – но вернуться мне на родину поздно… не сегодня – завтра постигнет меня смерть… Теперь я вспоминаю свои грехи и думаю, что если я помогу тебе уйти из плена, то, может быть, Господь простит мне сколько-нибудь прегрешений!
Услышав эти слова и слезы старика, Жолуб более уже не сомневался и сказал:
– Но как же я освобожусь от цепей?
– Молись Богу – Бог поможет… А теперь я уйду, а не то заметят нас черкесы! – сказал старик и ушел.
Через некоторое время, когда уже начало смеркаться, приходит молодая черкешенка и пробует ключами замки на цепях; затем связку этих ключей она отдает маленькому ребенку, лет 3-х, притащившемуся за нею. Наигравшись ключами, ребенок бросил их здесь же. Увидавши ключи возле себя, Жолуб попеременно чувствовал в душе то радость и надежду, то страх и опасность. Подняв, чрез некоторое время, ключи, Жолуб отомкнул замки на руках и ногах, а затем, положивши три земных поклона, направился прямо на восток. Собаки подняли лай, но время оказалось благоприятное для беглеца: аул занят был свадьбою. Но, тем не менее, часа через полтора поднялась в ауле тревога и погоня за беглецом.
Четыре дня посреди великих опасностей и лишений прошли для Жолуба, пока он достиг Кубани. Однако, берег Кубани, к которому прибился беглец, был безлесен и только один куст торчал на поляне. Жолуб влез в средину куста, ожидая удобного времени, чтобы безопасно переправиться на другой, уже русский берег Кубани… Но вот послышался скрип татарских арб, говор, лай собак – и затем к роковому кусту подбегает стая собак и начинает лаять.
«Ну, теперь гибель моя неизбежна!» думает Жолуб, сидя под кустом; и на этот раз снова вознес усердную молитву Богу, давая обет посвятить свою жизнь спасению души и еженедельному, по субботам, поминовению своих усопших родителей. И вот, вдруг из куста выскочил заяц и помчался по направлению к лесу; собаки с громким лаем помчались за зайцем. Мало-помалу лай псов и скрип арб утих, и беглец, переплывши Кубань, достиг русских поселений.
Свой побег из плена Герасим Жолуб всецело приписывает божественному Промыслу и заступничеству чудотворца, святителя Николая, таинственными путями расположившего сердце находившегося среди черкесов русского перебежчика к покаянию и оказанию помощи пленному соотечественнику. Точно также, появление женщины с ключами от цепей, оставление ключей, появление в смертельно-опасную минуту зайца, отвлекшего внимание псов от находившегося под кустом беглеца, – все это Герасим Жолуб приписывает чудесному заступничеству пред Богом великого чудотворца Николая. Да и кому из людей верующих, ознакомившихся с этим безыскусственным рассказом о побеге пленника, побег этот не покажется чудесным? Конечно, не без энергии, трудов и лишений со стороны самого Жолуба совершился этот побег: пробираясь непроходимыми лесами и тропинками, среди терновника и боярышника, он прибыл к русским весь окровавленный и израненный тернами и шипами. Но что значили эти раны и царапины – в сравнении с тою радостью, которую почувствовал пленник, теперь уже свободный, при виде родины, родичей и св. храмов? И вот теперь, по освобождении из плена, Жолуб, действительно, всю свою жизнь посвятил, согласно обету, спасению своей души и еженедельному поминовению усопшего родителя (мать была еще жива). Начальство представило Жолуба к награде и пенсии, – но, согласно своего обета, он не пожелал ни награды, ни пенсии. Об этом было доведено (по словам его сына, Иосифа Жолуба) до сведения Государя, который повелел выдать 100 рублей его матери.
Сия быль была напечатана в журнале «Кормчий» в 1899 году, в 50 номере и в дальнейшим вошла в сборник книги “Праздничный отдых христианина” Протоиерея Григория Дьяченко.
Источник: Азбука веры.