Ко дню памяти святителя Григория Богослова, архиепископа Константинопольского
“Но каждому дается проявление Духа на пользу. Одному дается Духом слово мудрости, другому слово знания, тем же Духом; иному вера, тем же Духом; иному дары исцелений, тем же Духом; иному чудотворения, иному пророчество, иному различение духов, иному разные языки, иному истолкование языков. Все же сие производит один и тот же Дух, разделяя каждому особо, как Ему угодно.”
Первое послание апостола Павла к Коринфянам, глава 12, стих с 7 по 11
Святитель Григорий Богослов, архиепископ Константинопольский, Икона XVI века.
7 февраля Святая Церковь чтит память святителя Григория Богослова, Назианзина, Младшего, архиепископа Константинопольского – отца и учителя Церкви. Этот день относится к средним праздникам. Дата установлена по дню преставления ко Господу святителя Григория Богослова, архиепископа Константинопольского.
Другой день памяти святителя Григория Богослова, архиепископа Константинопольского совершается 12 февраля в день памяти Собора Трех Святителей.
Откуда известно о жизни и трудах святителя Григория Богослова
Сцены из жизни свт. Григория Богослова. Миниатюра из Гомилий свт. Григория Богослова. 880-883 гг. (Parisin. gr. 510. Fol. 452r)
Главным источником жизнеописания Григория Богослова являются его собственные сочинения. По обилию автобиографических сведений в ряду древних христианских авторов Григорий Богослов может сравниться лишь с блаженным Августином. Среди автобиографических произведений святителя основное место занимает книга «О себе самом», содержащая 99 стихотворных произведений, в том числе поэму «О своей жизни». Автобиографическими являются отдельные Слова, посвященные событиям жизни святителя (пресвитерской хиротонии, удалению в пустыню, удалению с епископского престола), его ближайшим родственникам и друзьям (отцу, младшему брату Кесарию, сестре – святой Горгонии, святителю Василию Великому). Обширная переписка Григория Богослова также проливает свет на некоторые детали его биографии. Среди свидетельств современников выделяются письма к Григорию Богослову святителя Василия Великого, который говорит о своем друге как о «сосуде избранном» (ср.: Деян 9. 15), «глубоком кладезе», «устах Христовых».
Статья “Ко дню памяти Святителя Василия Великого”, рассказывающая о семье, воспитании, образовании, жизни и служении:
***
Детство и юность
В поэме «О своей жизни» Григорий Богослов пишет, что ему было около 30 лет, когда он вернулся (около 356-357 гг.) домой по окончании обучения – на этом основана общепринятая датировка его рождения. Согласно лексикону «Суда», святитель дожил до 90 лет, однако эта информация вряд ли верна.
Будущий святитель родился в имении отца, святителя Григория, епископа Назианзского (старшего). Святитель Григорий, богатый и влиятельный аристократ, в молодости принадлежал к секте ипсистариан. В возрасте 45 лет, главным образом под влиянием жены, он принял христианскую веру, обратившись с просьбой о крещении к епископам, отправлявшимся на Первый Вселенский Собор, и был крещен архиепископом Каппадокийским Леонтием. В 328 или 329 году он был избран пресвитером и затем епископом Назианза; управлял епископией до смерти, сочетая кротость пастыря со строгостью администратора.
Святая Нонна, подчиняясь мужу в семейных делах, была его наставницей в благочестии: соблюдала посты, проводила ночи в молитве, занималась благотворительной деятельностью, покровительствуя вдовам и сиротам. Именно она, по-видимому, оказала решающее влияние на христианское воспитание детей – Григория, Кесария и Горгонии. Оставаясь на протяжении многих лет бездетной, святая Нонна дала обет в случае рождения ребенка посвятить его Богу. Однажды во сне она увидела будущего ребенка и услышала его имя. Святитель Григорий Богослов всегда помнил об этом событии, считал себя «новым Самуилом» и рассматривал свою жизнь как исполнение обета, данного матерью. Родившийся первенец был наречен Григорием в честь отца. О родителях Григорий Богослов отзывался с благоговением и почтением, видя в отце образ истинного архипастыря, а в матери – образ идеальной супруги, через которую дети приобщились к христианской традиции.
Григорий Богослов рос, окруженный любовью родителей, домашних и слуг. Его христианскому воспитанию способствовало чтение книг и общение с «добродетельными мужами». Но, возможно, решающим для него был его собственный опыт молитвы и мистического соприкосновения с Божественной реальностью: святитель упоминал о «ночных видениях», при помощи которых Бог вселял в него любовь к целомудренной жизни. Во время одного из таких видений юному Григорию явились две прекрасные девы – Чистота и Целомудрие: они призвали мальчика избрать девственный образ жизни, чтобы приблизиться к «сиянию бессмертной Троицы». Это видение оставило глубокий след в душе Григория Богослова и во многом предопределило его жизненный выбор. Другое подобного же рода событие – первое мистическое видение Божественного света, которое было одновременно первым его опытным соприкосновением с тайной Святой Троицы,- не только усилило аскетические устремления Григория Богослова но и повлияло на весь строй его богословской мысли (тема созерцания Троичного света стала центральной в учении святителя). Глубокая мистическая жизнь началась у него еще в детстве: «Когда был я ребенком… я восходил ввысь, к сияющему престолу». О годах юности он вспоминал: «Вместо земных стяжаний… у меня перед глазами было сияние Бога». Уже в годы юности приобщившийся к сокровищницам языческой учености, Григорий Богослов и в христианской литературе был начитан прежде, чем достиг зрелости. Высоко ценя античную культуру, он тем не менее ставил на первое место «подлинные науки» (т. е. христианское учение).
Свт. Василий Великий
Григорий Богослов получил блестящее по тем временам образование. Вместе с братом Кесарием он начал обучение в Назианзе; впоследствии около года посещал школу в Кесарии Каппадокийской, где, вероятно, впервые встретился со святителем Василием Великим. Здесь Григорий Богослов должен был пройти курс начального («грамматического») образования, включавшего изучение алфавита и арифметики, чтение вслух, письменные упражнения, заучивание наизусть фрагментов из сочинений древних поэтов, толкование заучиваемых текстов, а также курс среднего («общего») образования, состоявшего из математики, геометрии, астрономии и теории музыки, к которым могли добавляться другие предметы, в частности медицина.
Риторику, относившуюся к сфере высшего образования, Григорий Богослов изучал в «процветавших тогда палестинских училищах», т. е. в Кесарии Палестинской, у ритора Феспесия. Ближе к концу 348 года Григорий Богослов вместе с братом покинули Кесарию Палестинскую и отправились в Александрию, которую святитель впоследствии называл «лабораторией всех наук»; по его словам, здесь он «вкусил нечто из словесности». Как в Александрии, так и ранее в Кесарии Палестинской Григорий Богослов должен был познакомиться с литературным наследием Оригена, преподававшего в обоих городах; в Александрии Григорий Богослов мог, вероятно, встречаться со святителем Афанасием I Великим, а также слушать лекции знаменитого экзегета Дидима Слепца.
Курс образования Григория Богослова должен был завершиться в Афинах, куда он в том же 348 году отправился из Александрии (уже без брата) на корабле. На пути его ждало суровое испытание, которое стало переломным моментом в его судьбе: когда корабль находился в открытом море недалеко от острова Кипр, разразился шторм. Запасы воды удалось пополнить благодаря проходившему неподалеку финикийскому судну, однако шторм не утихал в течение многих дней, и корабль, на котором находился Григорий Богослов, окончательно сбился с пути: «Мы не знали, куда плывем, ибо многократно меняли курс, и уже не чаяли никакого спасения от Бога». Григорий Богослов, хотя и являлся сыном епископа, не был крещен в детстве: принятие таинства откладывалось до окончания учебы и вступления в зрелый возраст. Оказавшись лицом к лицу с рассвирепевшей стихией, он не столько боялся самой смерти, сколько опасался умереть некрещеным. В этой ситуации будущий святитель дал обет посвятить себя Богу в случае, если ему будет сохранена жизнь:
«Твоим я был прежде, Твой есмь и ныне… Для Тебя буду жить, если избегну сугубой опасности! Ты потеряешь Своего служителя, если не спасешь меня! Ученик Твой попал в бурю: оттряси же сон, или приди по водам, и прекрати этот ужас!»
Бог услышал его молитву: шторм неожиданно прекратился. Несмотря на то что Григорий Богослов крестился и посвятил себя служению Богу только после окончания Афинской академии, уже ничто не могло отвратить его от следования намеченной цели.
***
Обучение в Афинах
Ко времени учения Григория Богослова в Афинской академии господствующей философской школой в ней стал неоплатонизм с ярко выраженной теургической направленностью. Григорий Богослов впоследствии упрекал Афины за то, что они «изобилуют худым богатством (идолами), которых там больше, чем во всей Элладе, так что трудно не увлечься за восхваляющими и защищающими их». Однако и влияние христиан в академии становилось все более ощутимым. Христиане преподавали наряду с нехристианами: наставниками Григория Богослова в софистике были язычник Имерий и христианин Проэресий. Среди учеников также были и христиане, и язычники – каждый мог исповедовать ту или иную религию по своему усмотрению. Основными предметами, изучавшимися в академии, были риторика и софистика: в Афинах Григорий Богослов приобрел риторическое мастерство, впоследствии стяжавшее ему бессмертную славу. Основными литературными образцами при изучении риторики оставались сочинения Гомера, Еврипида и Софокла, памятники аттической прозы и поэзии, преимущественно на мифологические сюжеты. Обширными знаниями в области античной мифологии, которыми Григорий Богослов отличался от других отцов Церкви IV века, он был в значительной степени обязан занятиям в Афинах. Своеобразие его литературного стиля также во многом обусловлено профессиональными навыками в риторике. Философии в академии уделялось меньше внимания, чем риторике. Хотя в сочинениях Григория Богослова помимо Платона и Аристотеля постоянно упоминаются многие другие античные философы, ссылки на них как правило носят общий характер. Его мало интересовали обычные студенческие развлечения: он предпочитал жизнь тихую и уединенную. Главным его желанием было преуспеть в риторике и других науках, «приобрести познания, которые собрали Восток и Запад и гордость Эллады – Афины».
Святители Григорий Богослов и Василий Великий. Роспись ц. св. Георгия Диасорита на о-ве Наксос, Греция. XI в.
Во время пребывания в Афинах Григорий Богослов сблизился со святителем Василием Великим. «…Ища познаний, обрел я счастье… испытав то же, что Саул, который в поисках ослов своего отца обрел царство»,- говорил Григорий Богослов по этому поводу (в тексте Григория Богослова игра слов между именем «Василий» и словом «царство» – βασιλεία). Именно в Афинах их знакомство переросло в «дружбу», «единодушие» и «родство». Это был союз людей, всецело преданных идеалам философской жизни и учености, стремящихся к нравственному совершенству. Несмотря на отношения равенства и взаимную преданность друг другу, Григорий Богослов всегда воспринимал святителя Василия как старшего и главного: он искренне считал Василия Великого «в жизни, слове и нравственности превосходящим всех», кого он когда-либо знал. В Афинах, где дух язычества был очень силен, Василий Великий и Григорий Богослов вели христианский образ жизни, одновременно преуспевая в риторическом искусстве.
Григорий Богослов провел в Афинах около 8 лет. Он намеревался покинуть город вместе со своим другом сразу же по окончании курса, однако обоим было предложено остаться в академии в качестве преподавателей риторики. Василий Великий уговорил Григория Богослова согласиться на почетное предложение; сам же уехал, вероятно, втайне от Григория Богослова. Поступок Василия Великого не вписывался в представления Григория Богослова о дружбе, даже много лет спустя он вспоминал об этом с горечью. Проведя еще некоторое время в Афинах в качестве ритора, Григорий Богослов вернулся на родину, где также отдал дань риторике. Этот короткий период он рассматривал лишь как вынужденную задержку, которая тем не менее стала для него подготовкой к будущей деятельности на церковном поприще.
***
Выбор пути
Вскоре после возвращения из Афин Григорий Богослов принял таинство Крещения. Намерением его было вести жизнь «философа». В его представлении это означало полумонашеский образ жизни, сочетающий строгий христианский аскетизм с учеными занятиями. Однако по просьбе отца он взял на себя управление фамильным имением, что доставило ему немало хлопот. Как старший сын, Григорий Богослов являлся наследником состояния отца. Сочетать обязанности по управлению имением с созерцательной жизнью было нелегко. Некоторое время он жил вместе со святителем Василием в его понтийском уединении, изучая Священное Писание и сочинения Оригена. Помимо аскетических подвигов святители занимались в Понтийской пустыне литературной деятельностью; в частности, Григорий Богослов помогал Василию Великому в составлении нравственных и аскетических правил. В 115-м письме Григорий Богослов упоминает сборник фрагментов из сочинений Оригена под названием «Добротолюбие»; традиционно считается, что он был составлен им вместе с Василием Великим (впрочем, М. Харл, подготовившая этот сборник к изданию, сомневается в общепринятой атрибуции).
Через некоторое время Григорий Богослов вернулся домой. Это возвращение было связано не только с его обязанностями по управлению поместьем и чувством долга перед родителями, но и с внутренним колебанием между стремлением к созерцательной жизни и сознанием необходимости приносить общественную пользу. Григорий Богослов искал для себя промежуточный, «средний» путь, идя по которому он мог бы сочетать аскетический образ жизни с учеными трудами и, не лишаясь уединения, приносить пользу людям. Но отец, престарелый епископ Назианза, сделал его своим помощником в управлении епископией. В 361/2 году он настоял на том, чтобы Григорий Богослов принял от него пресвитерскую хиротонию. Впоследствии Григорий Богослов называл этот поступок отца «тиранией», а себя упрекал в малодушии за то, что согласился на пресвитерство, хотя иногда называл поступок отца «благой тиранией». Дальнейший жизненный путь Григория Богослова пролегал между церковным служением и стремлением к уединению – «кафедрой» и «пустыней». Не вынося суеты и шума большого города, он сразу же после рукоположения ушел в Понт к Василию Великому. После многих усиленных просьб отца ему пришлось вернуться в Назианз и принести извинения отцу и его пастве за свое бегство.
***
Священство и епископство в Назианзе
Святители Василий Великий и Григорий Богослов. Роспись парекклисиона св. Иоанна Предтечи мон-ря Хиландар на Афоне. 1683-1684 гг.
Григорий Богослов служил в Назианзе пресвитером около 10 лет, помогая отцу в управлении епископией. Летом 362 года император Юлиан Отступник издал эдикт об учителях, запрещавший христианам преподавание в университетах и школах. В христианской среде религиозная политика императора вызвала негодование. В «Словах против Юлиана», опубликованных после его смерти, Григорий Богослов обрушился на бывшего соученика по Афинской академии с резкими обличениями. Император, по свидетельству Григория Богослова, послал в Назианз солдат для того, чтобы захватить христианские храмы. Однако святитель Григорий (старший) не только лично противостоял начальнику гарнизона, но и возбудил против него паству до такой степени, что если бы тот притронулся к христианским святыням, то «был бы растоптан ногами». В конце 363 года святитель Григорий (старший) поставил подпись под омиусианским символом веры (вероятно, под формулой Антиохийского Собора 363 года). Само по себе подобное событие не было чем-то экстраординарным, поскольку святитель Григорий вкладывал в термин ὁμοιούσιος (подобосущный) православное содержание. Однако группа назианзских монахов, заподозрив епископа в ереси, немедленно отделилась от него. Схизма продолжалась недолго, тем не менее Григорию Богослову пришлось специально защищать отца в 6-м слове, написанном по случаю возвращения монахов в лоно Церкви. Григорий Богослов не скрывал, что, «следя» за отцом, он участвовал в управлении епископией и постепенно становился как бы со-епископом Назианзской Церкви. К подобному же служению был около 364 года призван святитель Василий Великий: по просьбе престарелого епископа Кесарийского Евсевия он принял священный сан и стал его ближайшим помощником. Святитель Григорий Богослов откликнулся на рукоположение Василия Великого письмом, больше похожим на соболезнование, чем на поздравление.
Во время размолвки Василия Великого с епископом Евсевием Григорий Богослов послал епископу Евсевию письма, в которых отзывался о Василии Великом самым лестным образом; он также писал святителю Василию, советуя вернуться к епископу. Узнав о желании будущего святителя Григория, епископа Нисского, брата Василия Великого, посвятить жизнь риторике, Григорий Богослов написал ему увещательное послание, в котором укорял друга за то, что тот «захотел быть известным как ритор, а не как христианин». С подобными же письмами Григорий Богослов обратился к брату Кесарию, которого призывал отказаться от придворной карьеры. Кесарий в отличие от отца и брата избрал светскую карьеру и после получения высшего образования в Александрии стал придворным врачом в Константинополе. Он оставался при дворе даже в царствование императора Юлиана. Во время землетрясения 368 года в Никее, Кесарий, занимавший тогда должность хранителя придворной казны в Вифинии, оказался под обломками рухнувшего здания, но чудесным образом уцелел. Вскоре, однако, он умер, приняв перед смертью крещение. Преждевременная кончина младшего брата оставила глубокую рану в душе Григория Богослова: «Нет у меня больше Кесария,- писал он одному из их общих друзей.- И скажу, что, хотя страдание не свойственно философии, я люблю все, что принадлежало Кесарию, и если вижу что-либо напоминающее о нем, обнимаю и целую это, словно его самого, и думаю, что как бы вижу его, нахожусь с ним и беседую с ним». Вслед за Кесарием умерла сестра святая Горгония. Григорий Богослов посвятил обоим надгробные слова.
Свт. Василий Великий перед народом в церкви. клеймо иконы «Свт. Василий Великий с житием». 1674 г. Мастер Семен Спиридонов Холмогорец (ЯХМ)
В 370 году умер епископ Кесарийский Евсевий; наиболее вероятным кандидатом на его кафедру был Василий Великий, который уже фактически управлял епархией при жизни Евсевия. Еще прежде, чем новость о кончине епископа Евсевия достигла Назианза, Григорий Богослов получил письмо от Василия Великого, в котором последний извещал его о своей болезни и просил приехать как можно скорее. Григорий Богослов был глубоко опечален, т. к. вообразил, что его друг умирает, и немедленно отправился в путь. Однако в дороге обнаружилось, что в Кесарию направляются епископы для избрания Василия Великого на Кесарийскую кафедру. Узнав о готовившемся избрании нового епископа и предположив, что намерением Василия Великого было завлечь его в Кесарию и заставить участвовать в собственном избрании, Григорий Богослов отправился обратно. Тем не менее он принял участие в избрании святителя Василия: от имени своего отца он послал в Кесарию два письма, в которых поддержал кандидатуру святителя Василия. По этому же поводу он писал священномученику Евсевию, епископу Самосатскому,- тоже от имени отца. Когда же святитель Василий был избран, Григорий Богослов послал ему поздравление, в котором объяснял причины своего нежелания ехать в Кесарию на его хиротонию: «Не поспешил я к тебе тотчас, и не спешу… во-первых, чтобы сохранить честь твою и чтобы не подумали, что ты собираешь своих сторонников… а во-вторых, чтобы и самому мне приобрести постоянство и безукоризненность».
Зимой 371/72 годов арианствующий император Валент разделил Каппадокию на две провинции. Близкий к императору (в т. ч. в вопросах вероучения) Анфим, епископ Тианы – центра новосозданной провинции,- решил использовать эту ситуацию для приобретения церковной власти над всей Каппадокией Второй (не претендуя ни на Кесарию, ни на другие кафедры Каппадокии Первой). Сопротивляясь этому, а также опасаясь усиления сторонников умеренного арианства, Василий Великий решил увеличить число архиереев среди своих сторонников путем создания в Каппадокии ряда новых епископских кафедр. Одним из поселений, где святитель Василий создал такую кафедру, стали Сасимы, куда он назначил Григория Богослова. Епископская хиротония Григория Богослова (372; в том же году святитель Василий рукоположил во епископа своего брата святителя Григория Нисского, а в 374 – двоюродного брата Григория Богослова святителя Амфилохия Иконийского), благодаря которой взамен созерцания и «философской» жизни он оказался вовлеченным в локальный церковно-политический конфликт,- один из самых тяжелых эпизодов в его жизни, о котором он не мог вспоминать без глубокого сожаления. Григорий Богослов принял хиротонию, однако, не пожелав вступать в войну с епископом Анфимом, ушел в пустыню и предался безмолвию. Пробыв некоторое время в уединении, он по просьбе отца вернулся в Назианз, где помогал ему до его смерти в 374 году и последовавшей через несколько месяцев смерти матери. Незадолго до кончины святителя Григория (старшего) Назианз посетил епископ Анфим. Целью его визита было, очевидно, привлечение обоих Григориев на свою сторону: вероятно, он пытался воспользоваться возникшей между Григорием Богословом и Василием Великим размолвкой. Однако оба Григория подтвердили свою полную лояльность святителю Василию Великому.
После смерти отца Григорий Богослов временно принял на себя управление Назианзской Церковью; тяготясь этим служением, он предложил епископам соседних городов избрать нового предстоятеля Назианза, но они отказались, желая видеть на этой кафедре самого святителя. Некоторое время (вероятно, с 375 по 379 год) он провел в женском монастыре первомученицы Феклы в Селевкии Исаврийской; некоторые исследователи локализуют место уединения Григория Богослова в Селевкии в Киликии или на Тигре), недалеко от Иконии, где до этого жила его сестра святая Горгония и где епископом был святитель Амфилохий. В эти годы Григорий Богослов мог близко ознакомиться с церковной ситуацией в Антиохии, где паства разделилась не только на сторонников арианства и православных, но и сами православные не были едины – право занимать Антиохийскую кафедру оспаривали православные епископы: святитель Мелетий и Павлин III. Этот конфликт продолжался с начала 60-х годов, когда на место святителя Мелетия, изгнанного из города арианами, при поддержке Александрии и Рима был рукоположен Павлин, сторонник более жесткой церковной политики в отношении ариан, чем святитель Мелетий. Впоследствии, когда святитель Мелетий вернулся в Антиохию, Павлин не вступил с ним в общение, из-за чего образовался длительный раскол. По утверждению историков Сократа и Созомена, между мелетианами и павлинианами в Антиохии к началу 80-х годов существовало соглашение, по которому оба епископа управляли паствой совместно: по смерти одного другой должен был быть признан единственным законным епископом. По другой версии, святитель Мелетий в 380 году получил от гражданских властей официальное право на управление епархией, а Павлин остался не у дел. Впоследствии этот конфликт оказал влияние на ход Второго Вселенского Собора и на жизнь Григория Богослова.
***
Константинопольский период
Свт. Григорий Богослов. Изображение на столбике царских врат. Сер. XVII в. (МИХМ)
За годы епископства Григорий Богослов сделался известен как ревностный защитник никейской веры. В последние годы жизни императора Валента епископом Константинополя был Демофил, глава партии омиев. После смерти императора Валента в 378 году, группа константинопольских православных, не желавшая принимать епископа Демофила, пригласила Григория Богослова возглавить их. Под давлением со стороны единомышленников (в т. ч., возможно, святителя Василия Великого, скончавшегося в 379 году) Григорий Богослов принял это предложение и прибыл в столицу весной или осенью 379 года.
Все церкви Константинополя находились в руках подвластного Демофилу клира, поэтому святитель начал совершать богослужения в небольшом домовом храме, устроенном в одном из помещений виллы сенатора Авлавия (женатого на двоюродной сестре Григория Богослова Феодосии), где святой нашел себе пристанище и которая была расположена в центре города. Святитель дал храму имя «Анастасия» (Воскресение) в знак победы Православия над арианством. Еретики употребляли различные способы, чтобы изгнать Григория Богослова из столицы. Сначала его обвинили в «тритеизме» – будто вместо единого Бога он вводит трех богов. Затем начались попытки физической расправы. Однажды, когда Григорий Богослов совершал таинство Крещения, в храм ворвалась толпа арианствующих, в том числе монахов, которые требовали изгнания Григория Богослова и бросали в него камни, после чего, обвинив в убийстве, привели для разбирательства к городским правителям. Последние, хотя и отнеслись к святителю неблагосклонно, но не поддержали клеветников, т. к. его невиновность была очевидна.
В 1-й половине 380 года против Григория Богослова была организована интрига, которую возглавил Максим-киник – философ, обратившийся в христианство и стоявший на никейских позициях,- прибывший в Константинополь из Александрии. Его прошлое весьма сомнительно: он был дважды судим, подвергнут бичеванию и изгнан из своего города. Однако Григорий Богослов узнал обо всем этом позже: поначалу он был уверен, что Максим – исповедник никейской веры, пострадавший за свои убеждения. Григорий Богослов, сам будучи ритором и философом, проникся глубокой симпатией к Максиму. Он произнес в честь «Ирона» (т. е. Максима) похвальное слово, в котором создал образ человека, сочетавшего в себе мудрость философа с ревностью христианина. О том, что Максим и Ирон – одно и то же лицо, свидетельствует блаженный Иероним, который говорит о 25-м слове следующее: «Похвальное слово Максиму-философу по возвращении его из ссылки, имя которого в заглавии некоторые несправедливо заменили именем Ирона на том основании, что есть другое сочинение Григория, заключающее в себе порицание этого Максима – как будто нельзя было одного и того же человека в одно время хвалить, а в другое время – порицать». Григорий Богослов приблизил Максима, поселил у себя в доме и делил с ним трапезу, за которой епископ и философ вели продолжительные беседы.
В то же время втайне от Григория Богослова Максим готовил интригу, задуманную в Александрии,- вероятно, при участии Петра II, архиепископа Александрийского, который сначала в письменной форме поздравил Григория Богослова с началом его служения в Константинополе, но затем попытался его сместить. Поскольку Григорий Богослов не был официально утвержденным епископом столицы, а лишь по приглашению группы верующих нес там служение, александрийская партия решила попытаться отнять у него власть. Весной 380 года в Константинополь прибыли первые корабли из Египта с грузом пшеницы, вместе с которыми в столице появились многие египетские клирики и монахи; Григорий Богослов радостно приветствовал их как сторонников никейского исповедания. Однако в начале лета 380 года, ночью, в одном из константинопольских храмов, когда Григорий Богослов лежал дома больной, египетские епископы начали совершать рукоположение Максима. Об этом стало известно, так что с наступлением утра негодующие толпы людей собрались к храму и изгнали оттуда египетских епископов, которым поэтому пришлось окончить церемонию в доме некоего флейтиста. Максим бежал из Константинополя, но, будучи признан некоторыми западными епископами, не считал себя окончательно побежденным и отправился в Фессалонику, надеясь добиться утверждения своего назначения императором святым Феодосием. Государь, тем не менее, встал на сторону Григория Богослова, и Максим уехал ни с чем.
Господь Вседержитель и Семь Вселенских Соборов. Икона. 1989 г. Л. А. Забирова, Е. В. Исаева (ц. Св. отцов Семи Вселенских Соборов Данилова мон-ря, Москва)
В феврале 380 года, с момента издания императором святым Феодосием эдикта о никейской вере, началась подготовка ко Второму Вселенскому Собору. Целью Собора должно было стать утверждение никейского исповедания и избрание епископа для Константинопольской кафедры. Но вопрос о епископе был заранее решен императором святым Феодосием: единственным достойным кандидатом представлялся ему Григорий Богослов. Император Феодосий вступил в столицу 24 ноября 380 года, после победоносной кампании против готов. Сразу по прибытии он встретился с епископом Демофилом, которому предложил подписать православное исповедание веры. Когда тот отказался, он и его сторонники из числа клириков были изгнаны из Константинополя; Константинопольская кафедра формально оказалась свободной. На следующий день была устроена торжественная процессия императора и армии по Константинополю, во время которой Григорий Богослов был приглашен шествовать рядом с самодержцем; процессия окончилась в храме святых Апостолов, в то время главной церкви города. Передав ее в управление святителя, святой Феодосий указал этим на то, кого он считает архиепископом Константинопольским. Хотя триумф Григория Богослова был полным, ариане предприняли последнюю отчаянную попытку изменить ситуацию в свою пользу: когда епископ был тяжело болен, к нему подослали убийцу. Последний, однако, явился с повинной к Григорию Богослову, припав к его ногам со слезами и рыданиями. Узнав о покушении, которое готовилось против него, Григорий Богослов был глубоко тронут раскаянием потенциального убийцы, расплакался и простил его. Об этом случае сразу же узнал весь город.
Во Втором Вселенском Соборе Григорий Богослов участвовал в качестве архиепископа Константинопольского. Вскоре после открытия Собора умер его председатель, святитель Мелетий Антиохийский; председательство на Соборе было поручено Григорию Богослову. Предстояло решить вопрос об антиохийском расколе. Поскольку соперник святителя Мелетия Павлин был еще жив, самым простым решением было бы признать Павлина единственным по смерти святителя Мелетия законным епископом Антиохии. Именно на таком решении настаивал Запад; с этим предложением и выступил Григорий Богослов. Он произнес длинную речь, в которой рекомендовал оставить Антиохийский престол в руках того, кто уже владеет им, т. е. Павлина. Он также попросил позволения удалиться на покой и предложил избрать нового епископа на Константинопольский престол. Григорий Богослов преследовал единственную цель – способствовать прекращению раскола и восстановлению церковного мира. Но восточные епископы сочли унизительным для себя принять вариант, навязанный им Западом. Предложение Григория Богослова по прекращению антиохийского раскола было отвергнуто и на место святителя Мелетия избран антиохийский пресвитер Флавиан.
Григорий Богослов стал реже посещать соборные заседания, к этому вынуждала его и болезнь. Формально он оставался председателем Собора. Вскоре на Собор прибыли египетские епископы во главе с Тимофеем, преемником епископа Петра Александрийского. Обнаружив, что все важные дела обговорены и решены в их отсутствие, что их ставленник Максим осужден, что Павлин, которого они поддерживали, не получил Антиохийский престол, египетские епископы выступили с протестом против Григория Богослова. Последнего обвинили в том, что он занял кафедру вопреки 15-му правилу Первого Вселенского Собора, которое запрещает епископу одного города принимать на себя управление Церковью другого города. Хотя это правило нередко нарушалось на практике, формально его никто не отменял. Не желая быть причиной раздора, святитель в своем выступлении сказал: «Вы, которых собрал Бог для совещания о делах богоугодных, вопрос обо мне считайте второстепенным… Долго ли будут смеяться над нами как над людьми неукротимыми, которые научились одному только – дышать ссорами? Подайте с усердием друг другу руку общения. А я пусть буду пророком Ионою и, хотя не виновен в буре, жертвую собой для спасения корабля. Возьмите и бросьте меня по жребию. Какой-нибудь гостеприимный кит в морских глубинах даст мне убежище».
Отставка Григория Богослова была принята Собором и утверждена императором святым Феодосием. На место Григория Богослова по предложению императора избрали константинопольского претора и сенатора Нектария, который состоял в чине оглашенных: в течение нескольких дней приняв таинство Крещения и будучи рукоположен в архиерейский сан, он стал архиепископом Константинополя и занял председательское место на Соборе. Главной причиной своей отставки помимо зависти епископов Григорий Богослов считал не расхождения с Собором по церковно-политическим вопросам, но догматические расхождения по вопросу о божестве Святого Духа. На Соборе слова из Никейского Символа веры «И в Духа Святого» были существенно расширены: «И в Духа Святого, Господа Животворящего, от Отца исходящего, со Отцом и Сыном споклоняемого и сславимого, вещавшего через пророков». Однако в этих словах нет ни прямого утверждения о божестве Святого Духа, ни утверждения о единосущии Духа Сыну и Отцу. Отвергнув ересь пневматомахов и признав Духа равным Отцу и Сыну, участники Собора не согласились прямо внести утверждение о божестве Святого Духа и Его единосущии Отцу в Символ, чего, по-видимому, добивался Григорий Богослов.
***
Последние годы
Отплытие свт. Григория Богослова из К-поля. Миниатюра. XI в. (Hieros. Patr. 14. Fol. 264)
Покинув Константинополь, Григорий Богослов вернулся на родину с твердым намерением навсегда оставить общественную деятельность и «сосредоточиться в Боге»: он желал посвятить остаток дней уединению и молитве. В Назианзе он нашел церковные дела в том же состоянии, что и шесть лет назад: епископ так и не был избран. Городской клир вновь обратился к Григорию Богослову с просьбой принять на себя управление епископией. Около года Григорий Богослов, несмотря на частые болезни, управлял епископией, но «как посторонний», т. е. по-прежнему как епископ другого города. В 382 году в Константинополе состоялся еще один церковный Собор, на который приглашали Григория Богослова, но он решительно отказался ехать. Не поехав на Собор, Григорий Богослов, однако, пытался на расстоянии воздействовать на его исход, посылая письма влиятельным друзьям. К концу 383 года здоровье Григория Богослова было окончательно подорвано, и он попросил отставки у епископа Феодора Тианского. Тот удовлетворил просьбу Григория Богослова и назначил в Назианз хорепископа Евлалия, одного из ближайших помощников и родственника Григория Богослова. К этому времени относится обострение в отношениях Григория Богослова и преемника Василия Великого на Кесарийской кафедре Елладия по поводу поставления на Назианзский престол нового епископа. Вскоре Григорий Богослов удалился в фамильное имение, где провел остаток дней, ведя аскетический образ жизни и занимаясь литературной деятельностью.
Умер святитель Григорий Богослов в 389 или 390 году, как об этом свидетельствует блаженный Иероним, или, следуя лексикону Суды, на 13-й год правления императора святого Феодосия Великого, т. е. в 391 году. П. Нотен предлагает уточненную датировку – 390 году. В составленном им в конце жизни официальном Завещании Григорий Богослов передал свое немалое семейное имение Назианзской Церкви для попечения о бедных (что было волей и его отца); лишь отдельным ближайшим друзьям и соратникам он завещал различные предметы одежды и некоторые суммы денег.
***
О Святых мощах
Мощи свт. Григория Богослова в ц. во имя свт. Григория Богослова в Неа-Карвали, Греция
В ряде византийских календарей указывается перенесение мощей святителя григория Богослова в 950 году в Константинополь. Мощи святителя были перенесены в столицу из Арианза при императоре Константине VII Багрянородном. Одна их часть положена в храме святых Апостолов, а другая – в церкви Анастасии. Церковь, посвященная Григорию Богослову, существовала в Константинополе еще с конца IV века. Она была построена в правление императора Феодосия I Великого в квартале Ксирокипион. По западным источникам известно, что в середине VIII века часть мощей Григория Богослова была увезена в Рим и помещена в церкви Санта-Мария ин Кампо Марцио.
Согласно латинскому описанию Константинополя XII века («Аноним Меркати»), мощи Григория Богослова помимо храма святых Апостолов хранились в Большом дворце (бедро) и в церкви Богородицы Перивлепты. Русские паломники Игнатий Смольнянин (1389 год) и диакон Зосима (1420 год) уточняют, что в церкви Богородицы Перивлепты находилась глава святого. После падения Константинополя в 1453 году часть главы Григория Богослова была увезена на Крит супругой великого скевофилакса Мануила Аргиропула и была куплена великим канцлером города Канеа (ныне Ханья) Петром Калафоносом, который подарил ее в монастырь Святой Троицы на полуострове Акротири на помин себя и своих родителей. После захвата города Канеа турками в 1645 году святыня оказалась в руках мусульман, но была за большие деньги выкуплена Григорием, игуменом монастыря Богородицы Фанеромени «Езеру» на Пелопоннесе. Он решил подарить эту реликвию царю Алексею Михайловичу и отправил ее в Москву вместе с касторийским купцом Спиридоном Кирьяковым. В 1653 году часть главы Григория Богослова была доставлена московскому царю и положена в Успенском соборе Московского Кремля (в настоящее время хранится в музеях Московского Кремля).
Другие части главы хранятся на Афоне: в Ватопеде и в монастыре преподобного Григория (Григориат). Левая рука Григория Богослова находится в Кутлумуше, правая ступня – в монастыре Хиландар, а левая ступня – в монастыре святого Павла. Большая часть мощей святого находится в церкви во имя Григория Богослова в Неа-Карвали близ города Кавала. Частицы мощей Григория Богослова оказались также в монастырях святого Стефана в Метеорах, Богородицы Прусиотиссы, Дусику и в ряде афонских обителей.
В 1205 году крестоносцы перенесли из одной из константинопольских церквей в Хальберштадт часть мощей Григория Богослова. В соборе святого Петра в Риме долгое время пребывала еще одна часть мощей святителя, привезенная из византийской столицы крестоносцами после 1204 года и до 1580 года хранившаяся в церкви святого Григория монастыря Санта-Мария ин Кампо Санто. 27 ноября 2004 года по решению римского папы Иоанна Павла II эта святыня вместе с частью мощей святителя Иоанна Златоуста была возвращена Константинопольскому патриарху Варфоломею I (в Ватикане были оставлены небольшие частицы мощей святителей). 30 ноября мощи торжественно доставили в кафедральный собор Константинопольского патриархата во имя великомученика Георгия в Фанаре.
Сочинения
Миниатюра из Гомилий свт. Григория Богослова. XII в. (Parisin. gr. 543. Fol. 102v)
Литературное наследие святителя Григория Богослова включает слова, стихотворения и письма. В прозе, как и в стихах, он сочетал высокое риторическое мастерство с совершенством формы и стиля. Блаженный Иероним Стридонский, перечисляя некоторые его труды, называет Григория Богослова одним из лучших ораторов и отмечает, что «стиль речи он унаследовал от Полемона». Единственное полное собрание творений Григория Богослова в Патрологии Ж. П. Миня воспроизводит еditio princeps – издание бенедиктинцев конгрегации святого Мавра в Париже (Т. 1. – 1778 год, Т. 2 не смог появиться вскоре из-за Французской революции и увидел свет лишь в 1842). Редакторы пользовались более ранним изданием Morel-Billy от 1609 года, который в свою очередь использовал базельское издание 1550 года.
***
Слова
(гомилии)
До настоящего времени дошло 45 слов Григория Богослова, большая часть которых относится к константинопольскому периоду его деятельности (379-381 годы). В основном это произнесенные слова, записанные скорописцами и затем исправленные святителем. Аутентичность слов не подвергается сомнению. Исключение составляет 35-е слово, «В память мучеников и против ариан», признанное неподлинным. Текстологический анализ (и, следовательно, установление наиболее надежного текста) слов Григория Богослова осложняется тем, что они сохранились в огромном количестве рукописей – только греческих списков слов старше середины XVI века известно около 1500. Для текстологии слов самостоятельное значение имеют также и их многочисленные переводы на древние языки: латинский, сирийский, армянский, арабский, грузинский, коптский, эфиопский, славянский.
Различные издания слов существуют с XVI века, но попытка подготовки критического текста полного корпуса слов Григория Богослова (а равно и других произведений святителя) была впервые предпринята только в 1913-1930 гг. Л. Штернбахом, Я. Сайдаком, Т. Синко и С. Витковским. Из-за Второй Мировой Войны начатый этими польскими исследователями проект не был доведен до конца, но тем не менее представления о текстологии слов, содержащиеся в единственной существенной монографии, вышедшей в рамках этого проекта, вплоть до конца XX века стали общепринятыми при критическом издании слов.
Для изучения истории бытования слов в рукописях большое значение имеет тот факт, что они представлены и как собрание полного корпуса, и как выборочные коллекции, содержащие лишь часть слов. Основными типами таких выборочных коллекций являются литургическая коллекция, содержащая слова 1, 11, 14-16, 19, 21, 24, 38-45 (которые в византийской традиции читались за богослужением в определенные дни года), и коллекция «не читаемых [за богослужением] слов», содержащая остальные слова. Кроме этих 2 и полной коллекций в рукописях встречаются литургическая коллекция с прибавлением некоторых из нечитаемых слов и собрания нетипичного состава; во многих рукописях слова сопровождаются комментариями.
Свт. Григорий Богослов и олицетворение Премудрости Божией. Миниатюра из Гомилий свт. Григория Богослова. Кон. XV в. (РГБ. Троиц. № 137. Ф. 304/I. Л. V об.)
В настоящее время публикуются тексты древних переводов слов Григория Богослова, а также древних толкований слов и текстологических исследований).
Догматические. По содержанию большая часть слов имеет догматический характер, наиболее известные из них – «Пять слов о богословии», произнесенные летом 380 года. Именно это сочинение снискало святителю Григорию Богослову имя «Богослов».
Их датировка вызывает разногласия среди исследователей: Синко полагает, что они были произнесены летом 380 года; С. Тильмон указывал 379 г.; Я. Шимусяк считает, что первые 4 произнесены Великим постом 380 г., еще до конфликта с Максимом-киником, а последнее слово о Святом Духе 2 месяцами позже – на Пятидесятницу 31 мая; подготовкой же к ним Григорий Богослов был занят зимой 379/80 годов; с этой датировкой не вполне согласен П. Галле: по его мнению, слова были произнесены между эпизодом с Максимом-киником и до вхождения императора святого Феодосия в столицу, т. е. с июля по ноябрь 380 года, Дж. Мак-Гакин датирует слова летом 380 года.
В 27-м слове, «Против евномиан», составляющем введение к остальным, Григорий Богослов рассуждает о том, каким должен быть истинный богослов: кто может богословствовать, перед кем, когда, в какой мере и о чем. В 28-м слове, «О богословии», говорится о Боге в Самом Себе, т. е. о сущности, природе и свойствах Бога. 29-е, «О Боге Сыне» (первое), содержит систематическое учение о Боге Сыне, направленное против арианства, посвящено единству Ипостасей Святой Троицы, в частности единству Отца и Сына. В 30-м, «О Боге Сыне» (втором), затрагивается вопрос о божественной и человеческой природах в воплотившемся Боге, а также перечисляются имена Сына, встречающиеся в Священном Писании. Наконец, в 31-м слове, «О Святом Духе», Григорий Богослов, опровергая македониан, доказывает божественное достоинство Святого Духа и равенство Его двум другим Ипостасям Святой Троицы. «Пять слов» служат классическим изложением православной триадологии. В течение всей истории Византии они оставались наиболее авторитетным и широко читаемым сочинением на догматическую тему, а уже при жизни Григорий Богослов получили известность в качестве своего рода манифеста никейской веры. Написанные накануне Второго Вселенского Собора, они наряду с другими сочинениями великих каппадокийцев создали почву для полного разгрома арианства и окончательного торжества никейской партии на этом Соборе.
Эти темы затрагиваются также в 32-м и 20-м словах. В 32-м, «О соблюдении доброго порядка в собеседовании», Григорий Богослов доказывает, что не каждому и не во всякое время следует богословствовать; в 20-м, «О догмате [Святой Троицы] и о поставлении епископов» (это слово было написано при вступлении в управление православной общиной Константинополя и, тем самым, имело характер исповедания веры нового епископа), особенно порицает тех, кто принимаются богословствовать, не изучив Священного Писания, не заботясь о нравственной чистоте (подразумевая жителей Константинополя, имевших страсть к богословским спорам); в данном слове, произнесенном вскоре по прибытии в Константинополь, Григорий Богослов излагает классическое новоникейское учение о Святой Троице против Савеллия и Ария: говорит о равенстве Лиц Святой Троицы, выясняет понятие «начала» применительно к Сыну и говорит о вневременном рождении Сына.
Похвальные и надгробные. 7-е слово под названием «Надгробное брату Кесарию» посвящено памяти безвременно скончавшегося брата, которого Григорий Богослов особенно восхваляет за его любовь к наукам, в т. ч. естественным – геометрии, астрономии и математике: «Восток, Запад и все страны, где только впоследствии бывал Кесарий, служат знаменитыми памятниками его учености». В 8-м слове, «Надгробном сестре Горгонии», Григорий Богослов говорит об аскетизме и глубоком благочестии сестры. В обоих сочинениях, а также в 18-м слове «Надгробном отцу», Григорий Богослов неоднократно обращается с теплыми словами к родителям. В 11-м слове, приветственном, святителю Григорию Нисскому, автор говорит о любви к нему и о том, как следует совершать память мучеников. 13-е слово обращено к Евлалию, другу святителя, по случаю его хиротонии во епископа Доарского; 15-е (в русском переводе 16-е) произнесено «На день мучеников Маккавеев». 21-е слово, «Похвальное Афанасию Великому», служит богатым источником сведений об этом старшем современнике Григория Богослова.
Свт. Григорий Богослов составляет Похвальное слово сщмч. Киприану Карфагенскому. Мучиничество сщмч. Киприана. Миниатюра из Гомилий свт. Григория Богослова. XII в. (Parisin. gr. 543. Fol. 87v)
24-е слово посвящено памяти священномученика Киприана, епископа Карфагенского. В 25-м слове Григорий Богослов обращается к философу Ирону (т. е. Максиму-кинику), вернувшемуся из изгнания, приводя его в пример как человека, сочетавшего в себе любовь к философии с христианским благочестием. Непревзойденным по силе и глубине является 43-е слово, «Надгробное Василию Великому», в котором Григорий Богослов излагает самые сокровенные мысли – о своей любви к Афинам и к эллинской учености, об уединенной и безмолвной жизни, о догмате Святой Троицы. Восхваляя и прославляя святость умершего, Григорий Богослов говорит о его человеческих качествах: это не идеализированный образ подвижника, но живой портрет, написанный реалистично и ярко.
На разные случаи, автобиографические и защитительные. Слова 1-3 объединены одной общей темой: в них Григорий Богослов оправдывается в связи со своим удалением в Понт после пресвитерской хиротонии. В 3-м слове Григорий Богослов учит о важности сана священника, каков должен быть епископ, излагает основы пастырства в христианской Церкви. Слово стало классическим трактатом о священстве, и впоследствии святитель Иоанн Златоуст использовал его в качестве источника для своих «Шести слов о священстве». 6-е слово произнесено после окончания периода, на который Григорий Богослов дал обет молчания: оно посвящено возвращению в лоно Церкви группы назианзских монахов. В словах 9-10 Григорий Богослов оправдывает свое бегство в уединение после епископской хиротонии: оба они произнесены в присутствии его отца и Василия Великого. 12-е слово, обращенное к отцу, произнесено после того, как последний вручил Григорию Богослову управление Назианзской епископией. В 16-м слове (в русском переводе 15-е), «Произнесенном в присутствии отца, который безмолвствовал от скорби, после того как град опустошил поля», Григорий Богослов утешает отца по случаю происшедшего стихийного бедствия, а в 17-м успокаивает жителей Назианза и разгневанного градоначальника. 19-е слово произнесено по случаю произведенной императором Юлианом Отступником переписи населения. Григорий Богослов напоминает императору Юлиану, своему «наилучшему другу и сверстнику, слушавшему с ним одних учителей и одни уроки», о той «переписи», которую совершит Бог при кончине мира, когда дела каждого, вписанные Богом в книгу жизни, будут объявлены и каждый понесет наказание за свои пороки. С. Пападопулос относит это слово ко времени после Рождества 374 года. Слова 22-23 произнесены в Константинополе по поводу распри между православными и арианами: Григорий Богослов призывает враждующие партии к миру и излагает никейское учение о Святой Троице. В 26-м слове он рассказывает о том, как Максим-киник хотел захватить Константинопольский престол. В словах 33-34 Григорий Богослов оправдывается от обвинений, возводимых на него арианами, а в 36-м слове говорит о том, что он никогда не стремился занять Константинопольскую кафедру. 42-е слово, «Прощальное, произнесенное во время прибытия в Константинополь 150 епископов», является апологией Григория Богослова, обращенной к отцам II Вселенского Собора: он отвергает возводимые на него обвинения, обращается с прощальными словами к пастве и основанному им храму Анастасии.
Обличительные. 2 трактата, «Обличительные на царя Юлиана» (Слова 4-5), посвящены императору-отступнику. Трактаты были написаны уже после смерти Юлиана (26 июня 363), хотя начаты, вероятно, во время удаления Григория Богослова из Назианза, вскоре по принятии им священного сана, а закончены и опубликованы в конце 364 – начале 365 года. Григорий Богослов выступал не столько против убеждений уже умершего Юлиана, сколько против волны языческой реакции, вызванной недолгим правлением Отступника. Григорий Богослов, по всей видимости, почти не был знаком с его сочинениями, в т. ч. направленными против христиан; его задачами было лишить Отступника ореола славы, который мог соблазнить умеренных язычников; вразумить христиан, накликавших на себя эту напасть; отстоять право христиан на общую культуру и образование.
Праздничные слова и проповеди. Деятельность Григория Богослова как проповедника началась со слова на Пасху, произнесенного вскоре после пресвитерской хиротонии, и завершилась словом на Пасху, написанным после оставления Константинопольской кафедры. 38-е слово произнесено на Богоявление – праздник, когда одновременно совершалось воспоминание Рождества и Крещения Господня; 2 слова произнесены на Крещение (6 и 7 января 380): 39-е – «На святые светы» и 40-е. Возможно, что слова 38-40 образуют единый богоявленский цикл из 3 слов; впрочем, некоторые исследователи полагают, что слова 38 и 39 были произнесены Григорием Богословом на уже разделившиеся праздники Рождества Христова и Богоявления, считая слово 38 самым ранним константинопольским свидетельством о таком разделении в греческой традиции. 41-е слово произнесено на Пятидесятницу, 44-е – на Неделю новую (Фомину). Проповеди Григория Богослова, посвященные церковным праздникам, отличаются исключительным богатством богословского содержания, их влияние на историю православного богослужения нельзя переоценить.
К проповедям относится также 14-е слово, «О любви к бедным», в котором Григорий Богослов говорит о благотворительности и милосердии.
Слово “О любви к бедным” (Слово 14) сказано в 373 году святителем Григорием Богословом, в богадельне, устроенной святителем Василием Великим для больных проказой.
Святитель Григорий Богослов. О любви к бедным.
37-е слово на Мф 19. 1 является единственной собственно экзегетической проповедью Григория Богослова.
***
Поэтические произведения
Свт. Григорий Богослов. Фрагмент иконы «Распятие со святыми на полях». XI-XII вв. (мон-рь вмц. Екатерины на Синае)
1. Стихотворения. Сохранившееся поэтическое наследие святителя включает 408 стихотворений, большинство из которых относятся к последнему периоду его жизни. В сочинениях «О стихах своих» Григорий Богослов объясняет причины, побудившие его на склоне лет заняться поэзией: желание связать собственное красноречие и научиться, заботясь о метре, немногими словами выражать многое; «горечь заповедей подсластить искусством», т. е. сделать чтение нравственных заповедей более приятным; противопоставить собственно христианскую поэзию стихам еретиков; наконец, изнуряемый болезнью святитель находил в стихах утешение. Григорий Богослов писал архаическим языком, использовал традиции для древнегреческой поэзии размеры, основанные на чередовании долгих и кратких слогов (гекзаметр, элегический дистих, ямб, ямбический триметр и пентаметр), нередко подражал Гомеру, Еврипиду и другим античным поэтам. В его стихах не обнаруживается влияния сирийской поэтики, характерной, например, для преподобного Романа Сладкопевца. Стихи Григория Богослова посвящены различным аспектам христианской жизни, в них отражено большинство богословских тем, разбираемых в других сочинениях святителя.
Критического издания поэтического корпуса Григория Богослова не существует (за исключением некоторых произведений). Первое печатное издание небольшого числа стихотворений Григория Богослова с параллельным латинским переводом осуществил Альд Мануций в Венеции в 1504 году. В дальнейшем стихотворения Григория Богослова печатались в собраниях его творений. Так, во втором томе парижского издания Ж. де Билли (1630 год) было опубликовано 166 стихотворений. В конце XVII – начале XVIII века было найдено много новых, неизданных поэтических произведений Григория Богослова. Важнейшие издания их отдельно от слов и писем были сделаны Я. Толлием (1696 году) и Л. А. Муратори (1709 году).
Полный корпус поэтических произведений Григория Богослова (в количестве 408) впервые был издан во втором томе бенедиктинского издания Кайо (1842 год) и воспроизведен в «Патрологии» Миня. В этих последних изданиях корпус подразделяется на 2 книги:
- в 1-й содержатся «Богословские стихотворения», разделенные в свою очередь на 38 догматических и 40 нравственных. Среди догматических стихотворений выделяется цикл «Песнопения таинственные» – своего рода краткий курс догматики, изложенный в поэтической форме и включающий стихотворения об основах богословия, о Сыне, о Святом Духе, о мире, о Промысле Божием, об ангелах, о душе, о пришествии Христа, о человеке и др. Отдельные стихотворения посвящены притчам и чудесам Иисуса Христа, числу канонических книг Свящ. Писания («О подлинных книгах богодухновенного Писания»). Нравственные стихотворения раскрывают аскетическую проблематику, в них рассматриваются вопросы целомудрия, добровольной нищеты, борьбы со страстями, духовной и мирской жизни и т. д.
- 2-я книга содержит исторические стихотворения и разделена на 2 части: «Стихи о себе самом» и «Стихи к другим». Из автобиографических наиболее монументальная – поэма «О своей жизни», состоящая из 1949 стихов. Она является основным источником сведений о жизни Григория Богослова от его рождения до удаления из Константинополя и лучшей автобиографией, написанной в Византии в эту эпоху. К ней примыкает (в издании Миня) поэма «О себе самом и о епископах». Традиционный взгляд на нее как на дополнение к поэме «О своей жизни» в последнее время оспаривается: на основании того, что Григорий Богослов не упоминает имени своего преемника, святителя Нектария, делается вывод о том, что произведение написано не позднее 9 июля 381 года – дня последнего заседания, на котором председательствовал Григорий Богослов. Кроме того, в поэме имеется четкое хронологическое указание, позволяющее датировать ее именно 381 годом. Поэма «О своей жизни» датируется, напротив, началом 382 года. Впрочем, неупоминание имени Нектария не может служить достаточным основанием для утверждения, что поэма «О себе самом и о епископах» написана ранее ухода Григория Богослова с Константинопольской кафедры. К числу автобиографических относятся также «Стихи о самом себе», «Плач о страданиях своей души», «Жалобы на свои страдания» и другие произведения.
2. Среди поэтических сочинений Григория Богослова множество эпиграмм и афоризмов в традиционном эллинистическом стиле греческих антологий, например «Мысли, писанные одностишиями», «Двустишия», «Определения, слегка начертанные». В цикле «Надгробия» Григорий Богослов помещает эпитафии родственникам, друзьям и самому себе. Значительная часть эпитафий представляет увещание девам о воздержании, а также картины смерти и погребения.
3. Под именем Григория Богослова известна трагедия (драматическое представление) под названием «Христос страждущий» – единственная религиозная драма, сохранившаяся до настоящего времени от византийского периода. Она представляет собой центон на тему страданий Христа, состоящий из 2602 ямбических стихов, почти половина которых заимствована из драм Еврипида, а также произведений Эсхила, Гомера и Ликофрона. Рукописная традиция единогласна в атрибуции трагедии Григорию богослову, однако наиболее ранняя известная науке рукопись датируется лишь XIII веком. Уникальность трагедии заключается в том, что это не памятник литургической поэзии, а произведение для театра, античное по форме, но христианское по содержанию. Главным действующим лицом является Богородица; другие герои произведения – Христос, ангел, анонимный Богослов, Иосиф Аримафейский, Никодим, Мария Магдалина, юноша, сидящий при гробе, архиереи, стража, Понтий Пилат, хоры. Речь в произведении идет о последних днях, распятии, смерти, погребении и воскресении Христа. Один из лейтмотивов – тема сошествия Христа во ад – сближает трагедию с рядом кондаков преподобного Романа Сладкопевца. Аутентичность трагедии, впервые опубликованной в 1542 году, вызвала сомнения критиков уже к концу XVI века В 1588 году Цезарь Бароний, не отвергая авторства Григория Богослова, предположил, что автором трагедии мог быть и Аполлинарий Лаодикийский (старший или младший). В 1593 году Антонио Поссевино, а в 1613 году кардинал Роберт Беллармин отвергли авторство Григория Богослова. В XVII-XIX веках мнение о псевдоэпиграфическом характере трагедии стало в науке общепринятым. В числе возможных авторов трагедии называли Григория I, патриарха Антиохийского (VI в.), Иоанна Цеца (XII в.), Феодора Продрома (XII в.), Константина Манасси (XII в.), а также неизвестного автора XI-XII вв. Наиболее вероятным временем создания трагедии считали XII век. Это мнение защищал, в частности, К. Крумбахер. Против датировки памятника XII веком свидетельствует тот факт, что трагедия Григория Богослова упоминается в каталоге церковных книг восточносирийского писателя рубежа XIII и XIV веков Авдишо бар Брихи. Поскольку сирийские переводы сочинений Григория Богослова относятся к V-VII векам, тогда как в последующие столетия переводы с греческого в восточно-сирийской традиции практически не делались (сирийская Церковь Востока полностью утратила контакт с Византией), трудно предположить, чтобы византийские произведение XI или XII веков было вскоре после появления на свет переведено на сирийский язык. К тому же ряд внутренних данных свидетельствует в пользу авторства Григория Богослова, в частности поэтический стиль, близкий стилю подлинных стихотворений святителя, также носивших подражательный характер. Автором трагедии мог быть только человек, в совершенстве владевший техникой античного стихосложения. Григорий Богослов, безусловно, принадлежал к их числу. Идея создания подобного рода произведения логически вытекала из стремления поставить античную поэзию на службу христианству: именно этим стремлением был движим Григорий Богослов, когда создавал поэтические произведения. При публикации трагедии А. Тюилье подробно рассмотрел аргументы против авторства Григория Богослова и пришел к выводу об их несостоятельности. Ученый обратил особое внимание на догматическое содержание трагедии и высказал убеждение в том, что ее автором был писатель конца IV века, вовлеченный в борьбу против аполлинарианства, то есть Григорий Богослов.
***
Письма
Свт. Григорий Богослов в окружении епископов. Миниатюра из Гомилий свт. Григория Богослова. XII в. (Parisin. gr. 550. Fol. 232)
Святитель вел обширную переписку с епископами, священниками, монахами, риторами, софистами, военачальниками, государственными чиновниками, представителями провинциальной знати. Он был, по-видимому, первым византийским автором, опубликовавшим собрание собственных писем. В одном из писем к Никовулу, внуку святой Горгонии, Григорий Богослов, в частности, подчеркивает, что считает письма святителя Василия Великого более важными, чем свои, а потому помещает их в начале собрания. В другом послании, адресованном ему же, Григорий Богослов излагает основные правила эпистолярного стиля: письмо должно быть кратким (в меру необходимости), ясным (приближаясь к разговорному слогу), приятным (не без украшений, не лишенное сентенций, пословиц, изречений, острот, замысловатых выражений). Письма Григория Богослова вполне соответствуют этим требованиям: они отличаются ясностью и богатством мыслей, в них также соблюдается принцип лаконичности («в немногих слогах заключить многое»). Лаконизм писем Григория Богослова отмечал уже святитель. Василий Великий.
Всего под именем Григория Богослова известно 249 писем, однако не все из них ему принадлежат. Письмо 241 принадлежит святителю Василию Великому, 249 – святителю Григорию Нисскому. Письма 42, 57, 65, 66, 245-248 входят в корпус писем святителя Василия Великого. Письмо 243 в рукописях приписывается как Григорию Богослову, так и святителям Григорию Нисскому и Григорию Чудотворцу (в сирийском переводе с надписанием: «К Филагрию о единосущии»). На основании этого, а также в силу стилистического своеобразия высказываются сомнения о принадлежности его Григорию Богослову. Большая часть писем относится к последнему периоду жизни Григория Богослова и адресована его друзьям и родственникам, значительная их часть носит автобиографический характер; среди писем имеются также ходатайства, просьбы, жалобы. Только немногие письма являются догматическими по содержанию: к ним относятся 2 письма к пресвитеру Кледонию, управлявшему некоторое время Назианзской Церковью, написанные в 382 году и направленные против апполлинарианства (в них Григорий Боголов раскрывает учение о воплощении Сына Божия). В письме к Нектарию, преемнику Григория Богослова на Константинопольской кафедре, написанном, вероятно, в 387 году, Григорий Богослов обращает внимание Нектария на оживление этой ереси и указывает на необходимость как церковного отлучения разделяющих эти мнения, так и гражданских мер против свободного распространения ими своего учения. 10 марта 388 года вышел эдикт императора святого Феодосия против еретиков, в частности, запрещавший аполлинарианам проводить собрания и иметь епископов.
Сохранилось «Завещание» Григория Богослова, в котором он распорядился имуществом и дал освобождение части своих рабов.
О примирении с ближними
Свт. Григорий Богослов. Икона из Рождественского собора Ферапонтова мон-ря. Дионисий и мастерская. 90-е гг. XV в. (?) или 1502-1503 гг. (ГРМ)
Святитель Григорий Богослов, архиепископ Константинопольский, память коего совершается ныне, прославился своею высокою жизнию. По желанию императора Феодосия и народа, Григорий был избран на Константинопольскую кафедру и председательствовал на Втором Вселенском соборе. Но когда на соборе произошел раздор по поводу сего избрания, то святитель добровольно отказался от Константинопольской кафедры: «Я охотно следую пророку Ионе, сказал святитель Григорий, отказываясь от своей должности: для спасения корабля (то есть церкви) и я готов жертвовать собою». После сего святитель Григорий посвятил себя строгой пустыннической жизни: жил среди утесов, около зверей, ходил босыми ногами, носил худую одежду, спал на голой земле и никогда не возжигал огня, чтобы согреть тело свое. Он оставил после себя много замечательных сочинений, за которые, особенно за сочинения о Боге-Слове, Спасителе мира, был прозван Богословом. Подобно Василию Великому и Иоанну Златоусту, он называется Великим и Вселенским учителем. Почил он в 389 году. . .
Святитель Григорий, добровольно отказавшийся от кафедры константинопольского архиепископа, дабы прекратить раздор и водворить мир, столь любезный его душе, научает и нас, братие, всеми силами стараться о сохранении христианского мира между людьми.
Чаще всего христианский мир между людьми не восстановляется потому, что из-за гордости, мстительности или иных страстей, не хотят простить врагам своим и примириться с ними. Но истинный христианин должен стать выше страстей, которые могут увлечь его к погибели, и непременно мириться со своими врагами, если только это от него зависит…
Причины, побуждающие нас ко взаимному примирению, по учению святителя Тихона Задонского, суть следующие:
Бог повелевает оставлять ближнему обиды и примиряться…
Христианская любовь требует, дабы брату нашему, оскорбившему нас по немощи, или диавольскому наущению, не мстить, но умилосердившись, простить, – и не попущать гневу в злобу и ненависть возрасти, но тотчас начинающее куриться зло угасить духом кротости и человеколюбия.
Да подвигнет нас ко взаимному прощению и друг друга помилованию милосердие Божие, которое на всяк день и час нам согрешающим является… Ибо все мы, кто бы ни были, человеки есмы, грешники есмы, земля и пепел есмы: в сравнении пред Богом, пред Которым весь свет, как капля, мы ничто. Велико ли убо, когда человек человеку согрешает, и грешник грешнику прощает?..
Да подвигнет нас к прощению ближних собственная наша польза! Ибо кто прощает ближнему, тому удобный приступ к благости Божией отверзается;… а тот, кто не отпускает согрешений брату, как скажет: «Отче наш!.. остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим..».
«Аще принесеши дар твой ко алтарю, и ту помянеши, яко брат твой имать нечто на тя… Остави ту дар твой пред алтарем, и шед прежде смирися с братом твоим, и тогда пришед принеси дар твой» (Матф. 5, 23–26). Смотри, христианине, коль нужно нам с ближним нашим примирение. Бог ни покаяния нашего, ни молитвы, ни иного чего от нас не приемлет, пока с ближним нашим не примиримся… Словом ближняго твоего ты оскорбил, словом и примирись: смирись пред ним и испроси прощение. Делом ближняго твоего оскорбил: делом и примирись…
Все возражения против христианского мира тот же святитель так опровергает. «Мне ли у него просить прощения? Он – простец, а я благородный». Но и он человек есть, как и ты: у Бога все мы по естеству равны…
«Он-де злой человек?» Не твое дело его судить; един Бог судить по внутреннему, а не по внешнему.
«Он-де моим смирением вознесется?» Не правда; видя твое смирение, и сам смирится.
«Я-де ни в чем не виноват; он меня без всякой причины оскорбил?» Бывает сие: но в чем нам виноват Бог? «Праведен Господь и несть неправды в Нем»; однакоже бесстыдно согрешаем и оскорбляем Его: и просим милости и получаем милость.
Оставим же все отговорки, и «мир» дадим всем.
По материалам:
- Православный церковный календарь. Азбука веры.
- Григорий Богослов. Православная энциклопедия.
- Православный календарь. Православие.ру
- О примирении с ближними. Протоиерей Григорий Дьяченко. Азбука веры.
- Вселенский собор. Православная энциклопедия.