Ко дню памяти Семи мучеников Маккавеев

“Братие христиане, пример святых мучеников – старца Елеазара и Маккавеев, пострадавших за целость и неприкосновенность своей веры и отеческих преданий, да оживит в нас любовь и преданность к Святой Православной вере.”

Протоиерей Григорий Дьяченко

Святые мученики Маккавейские

14 августа Святая Церковь торжественно празднует день памяти седьми мучеников Маккавеев, и матери их Соломонии, и учителя Елеазара. Жили они без малого за двести лет до Рождества Христова, но несмотря на это Христианская Православная Церковь и до ныне светло празднует память их. Этот праздник Семи мучеников Маккавеев относится к малым праздникам. О Маккавейских мучениках известно из Священного Писания.

Этот праздник в честь ветхозаветных мучеников принадлежит к числу самых древних в христианской церкви. Сии ветхозаветные мученики были первообразами всех мучеников христианских. Первые учители – проповедники христианства беспрерывно прославляли их и в песнях церковных и в поучениях своих среди тех грозных обстоятельств, в которых в первые века, – в века гонений и мученичества, – вырастала воинствующая юная церковь Христова. Оттого и праздник сей учрежден с первых дней христианства.

Дивное семейство

Святые мученики Маккавеи

Незадолго до явления в наш грешный мир Богочеловека, среди еврейского народа происходили страшные беспорядки. Вожди народа далеко отступили сердцем от Бога, Который всегда был так близок к ним, и народ не отставал от них. Не вразумлялись они тем, что всякое отступление их от Бога всегда почти каралось Его правосудною десницею! Не помнили они того, что тяжелое ярмо рабства язычникам и других бесчисленных бедствий не вполне еще снято с них. Недавно еще они прострадали целых семьдесят лет в плену, – и это забыли. Зато и Господь как бы забыл их теперь.

После многих тяжелых бедствий, призванных самими евреями на самих же себя после плена вавилонского, их наконец, постигла страшная, кара. Сорок почти дней евреи видели в воздухе сражающиеся войска. Явление предвещало Иерусалиму, недостойному иметь вдохновенных пророков, страшные бедствия. И эти бедствия не замедлили постигнуть несчастный народ.

Вот перед вами Антиох Епифан, брат Селевка Филопатора, прозванный Епифаном, т. е. знаменитым, а по характеру – Епиманом, т. е. неистовым. Антиох был настолько коварен, что, лишив жизни своего брата и его сына, взошел на престол в качестве опекуна малолетнего Димитрия. Действуя, по видимому, в пользу последнего, он покорил себе страну Койло-Сирию, которою должен был владеть сын сестры его Клеопатры, Птоломей Филометор. По той мере, как он усиливался, евреи по неволе должны были видеть в нем страшный бич для себя, тем более, что между ними самими происходили великие распри о первосвященстве.

Антиох был в высшей степени беспокойный, раздражительный и злой человек. Антиоха огорчали римляне, заставивши его, вопреки его собственному желанию, дать покой Египту. Наконец Антиох, получал сведения о мятежах евреев и подозревал их в неверности к себе. Горечь облила все сердце неистового. Кому же отмстить? С римлянами бороться тяжело, оставались несчастные евреи. И вот, вся его ярость обратилась на евреев: он двинулся на Иерусалим и в три дня избил сорок тысяч человек, и кроме того сорок тысяч продал. Наемник, некто Менелай, ввел его даже в храм иерусалимский. Антиох сорвал там завесу, взял священные сосуды, сокровища и возвратился в Антиохию с 1800 талантами серебра, не забыши, впрочем наделить Иерусалим такими начальниками которые были бы верны ему и продолжали его гонения.

Что эти люди производили в Иерусалиме, об этом горько и говорить. Спустя два года после невыносимых жестокостей Антиоха, начальник Аполлоний с 22 тысячами воинов, вступил, по-видимому, мирно в Иерусалим, но, дождавшись субботы, которую евреи, как известно, всегда праздновали в беспечном покое, произвел страшный грабеж, сопровождавшийся смертью весьма многих и ужасным пожаром в Иерусалиме. К большему горю и несчастью евреев, вскоре после этого прибыл из Антиохии один старик, родом афинянин, с указом Антиоха, и проповедовал всеобщую религию, т. е. попросту – язычество, которое желал ввести в своем царстве Антиох. Этот старик имел немалый успех: многие из иудеев приняли его учение. Тогда на алтаре Божием поставлен был идол Юпитера олимпийского; храм наполнен мерзостями языческими; священные книги, какие на этот раз нашлись, сожжены; исповедники веры преданы мучениям; самое название земли иудейской иудеею запрещено.

Семь мучеников Маккавеев, матерь их Соломония и учитель Елеазар

В это-то самое время жили наши герои из рода Маккавеев: мать Соломония с семью сыновьями, и при них учитель их Елеазар. Не легко было этой чистой крови скрываться от зверских взоров кровожадного Антиоха.

Семейство Маккавеев призвано было к Антиоху. Смотрит он и видит: вот старец Елеазар – учитель; вот старица Соломония; а вот близ нее семеро детей – прекрасных детей! Жребий пал почему-то прежде всех на Елеазара. Старец благолепнейший лицом, хотя и согбенный летами, призван пред скопище злодеев.

Известно, что есть свиное мясо, по мудрому закону законодателя – Моисея, запрещено было евреям.

Старец благолепный предстал. Перед ним было свиное мясо.

– Ешь! – вскричали призвавшие Елеазара, указывая на мясо.

С великим негодованием взглянул крепкий муж на предложенное и, предпочитая славную смерть бесчестной жизни, плюнул тут же на снедь запрещенную.

– Послушай, Елеазар! – тотчас сказали ему приставники беззаконной жертвы, отведши его несколько в сторону, люди, впрочем уважавшие Елеазара, древнего ради к мужу знания, – послушай, старец, нас: если не хочешь употреблять это мясо, то притворись, по крайней мере, перед всеми, что ты теперь ешь это заповеданное царем жертвенное мясо. Поступивши так, ты избавишься от смерти и, по нашей дружбе к тебе, останешься в любви у царя.

Но благая мысль, достойная возраста и безукоризненных седин старости, обняла и укрепила старца в этот страшный час.

– Нет, – воскликнул он, я согласен скорее быть посланным в ад! Нет, лицемерие недостойно возраста нашего. Что после может сделать юношество, смотря на мое преступление? Вот и Елеазар, скажут, девяностолетний старик, предался на сторону иноплеменных. И соблазнятся юноши из-за моего лицемерия, и я навлеку на себя позор в старости моей… Что вы говорите мне? Пусть я теперь и избавлюсь от мучения людского, но, ведь, руки Всемогущего я ни живой, ни мертвый не избегну. Нет, я теперь мужественно решаюсь разлучиться с своею жизнью. Я явлюсь в таком случае достойным и своей старости, и юношам оставлю прекрасный образец усердной и доблестной смерти за честные и святые заповеди.

Сказал, и твердо пошел Елеазар на мучения.

«Господу, святой разум имущему, говорил он твердо в муках страдания, известно, что я, имея возможность избавиться от страдания, уязвляемый, терплю жестокие раны, но за то как сладко душе моей!»

И сим образом, заключает описатель его подвигов, сим образом сконча живот свой (Елеазар) не только юношам, но и премногим языка свою смерть во образ доблести и в память добродетели оставив.

Но Антиох не насытился этою жертвою. Еще и еще ему нужно было крови. И вот ему представили прекрасную жертву – семь братьев с их матерью.

Семь мучеников Маккавеев Авим, Антонин, Гурий, Елеазар, Евсевон, Алим и Маркелл, матерь их мц. Соломония и учитель их мч. Елеазар

Представьте себе семерых юношей, благороднейших отраслей благороднейшей матери, мужественных и великих душою, истинных подвижников и поборников отечественных постановлений. Вот все они стоят перед мучителем. Дрожали ли они перед ним? Нисколько. Нет, они ревнуют друг другу в желании славы, как истинные ученики своего родного закона, закона Божия. Они не страшатся мучительного истязания, – страшатся лишь одного, как бы злой мучитель, предавши мучениям только некоторых из них, не оставил других, кои должны будут расстаться с своими братьями, увенчанными страдальческими венцами. «О чем хочешь спрашивать нас, и чему желаешь научиться от нас», – спрашивал постоянно Антиоха старший брат, как бы заранее желая укрепить всех своих братьев одною мыслию и желанием смерти за святой закон. «О чем хочешь спрашивать нас? Мы все готовы скорее умереть, нежели преступить отеческие законы».

И вот уже начались страдания, страшные страдания юношей братьев. А тут же, подле своих сыновей, стояла дивная мать. Чадолюбивая, как редкая мать, она ощущала в своем сердце невыносимые почти для человеческой природы страдания. Почему, однако ж, она терзалась? Скажете, что для нее тяжело было расстаться с детьми? Нет, она знала, что она неразлучно будет с ними. Но ее тяготил вопрос – все ли ее сыновья будут страдать? Не останется ли кто-нибудь из них неувенчанным? Ах, если останется! думала она. Те, кои пострадают, будут безопасны. Но те, кои останутся? Кто знает?.. Борьба их еще может представляться сомнительною. Одни – при Господе, а другие… Что если они навеки отлучатся от Бога?!.

– Какая мужественная душа в женском теле! – воскликнул в свое время Григорий Богослов, размышляя о святой маккавеянке. Какое чудное и великодушное усердие! Подлинно, Авраамова жертва и, если не дерзко будет сказать, даже более Авраамовой! Авраам охотно приносит единого сына, правда единородного, рожденного по обетованию сына, для которого дано было обетование, и, что важнее, который назначен быть начатком и корнем не только рода, но и подобных жертв: она же посвятила Богу целый народ сынов, она и матерей и жрецов превзошла числом жертв, готовых на заклание, всесожжений умных, священно-приношений, поспешающих к алтарю. Ничто ее не колебало, не приводило в расслабление, не лишало твердости: ни приготовленные деревянные дыбы, ни поставленные колеса, ни блоки, ни подмостки, ни острота железных когтей, ни изощренные мечи, ни кипящие котлы, ни разведенный огонь, ни грозный мучитель, ни стечение народа, та окружающая воинская стража, ни предстоящие соплеменники, ни расторжение членов, ни терзание плоти, ни потоки текущей крови, ни погубляемая юность, ни настоящие ужасы, ни ожидаемые страдания. «Подлинно, дивная и благия памяти достойная» мать, как называет ее писатель второй Маккавейской книги.

Но если эта женщина при всей своей непоколебимой твердости, видя одних из своих сынов уже совершившими свои славные подвиги, радовалась, а за других, еще живых, трепетала, то этот трепет был напрасный. Дивные сыны дивной матери только ревновали друг пред другом в желании смерти, и все до единого получили эту страшную и славную смерть.

Представляем более или менее полную картину их подвигов.

Безбоязненно, говорим, они предстали пред Антиоха; мать возле. Последовало повеление вкушать законом воспрещенные жертвы.

– О чем ты заботишься? – спросил Антиоха старший брат. Чего хочешь от нас? Мы сейчас же готовы умереть, нежели преступить отеческие законы.

Гнев охватил все существо Антиоха после несколько раз повторенных слов старшего брата.

– Разжечь сковороды и котлы! – вскричал мучитель. – Все готово.

– Отрезать язык этому дерзкому предводителю злого семейства; содрать с него всю кожу, обсечь ему все члены!

Все сделано. Мать и все братья смотрят. Но что ж? Устрашил ли их этот злобный Антиох? Нет! Прекрасное замечание делает на этот раз писатель Маккавейской книги. Когда первый брат смертельно был обезображен, и когда у него едва оставалось дыхание, Антиох повелел огню предать его дышуша (…), пару же умножающуся от сковороды, прочие купно с материю друг друга поощряху умрети мужественно, глаголющее сице: Господь Бог зрит и о истине нашей утешается, якоже пред лицеем свидетельствующее (…) Моисей, глаголя: и о рабех своих утешится.

Кажется, довольно уже было бы этого для вразумления жестокого гонителя. Кажется, что встретившись с одним таким горем из числа семи, ему нужно было бы оставить других. Он мог прийти к мысли, что этот первый страдалец проложит только путь для других. Он из первых слов этого нового страдальца мог заметить, что все семейство целым домом решилось приобрести венцы, что они, братья по духу и плоти, согласны быть все родными и в самой смерти. Однако же злоба не утихла: Антиох простер руку на другого брата.

– Другого! – вскричал он еще в большем гневе, после того как уже довольно остался посрамленным.

Представлен другой. С ним поступили точно так же, как и с первым, и потом спросили:

– Будешь ли ты есть прежде, нежели твое тело растерзано будет по частям?

– Нет! – твердо и решительно отвечал юноша, и предан был тем же мучениям, которые испытал старший брат. Вот этот мученик уже при последнем издыхании.

– Послушай же, окаянный! – закричал он среди мук, обратившись к Антиоху; – ты только лишаешь нас настоящей жизни, но ведь Царь мира воскресит же нас, умерших за свой отеческий закон, воскресит нас в воскресение живота вечного.

Антиох молчал.

Отошел к Богу и второй юноша-герой. Антиох ожестел, как камень. Ярость его, однако ж, при этом все более и более возрастала. Он еще требует жертвы.

Является перед Антиохом третий брат. Ему не отрезали языка, как первым. В веселии он дерзновенно простер одну руку к небу, а другою указывая на свое тело, – воскликнул мужественно:

– От неба все это я приобрел и небесных ради законов все это презираю: от неба все это я вновь надеюсь получить.

Удивился нечестивый царь, удивились и все бывшие с ним дивному великодушию крепкого юноши: удивились все тому, что он как будто за ничто считал муки.

Святая душа отлетела туда, где ее собственное, родное жилище.

Вызван четвертый брат. Его взоры показывали, что он одинаков с первыми. То же повеление от мучителя, какое и первым, но и тот же отказ решительней и презрительней последнего. За отказом те же страдания.

Смерть, мучительная смерть уже сокрушала этого святого героя, как он твердо вдруг проговорил:

– Так!.. всего лучше лишающимся жизни от людей надеяться, что Господь опять воскресит их для жизни. Но тебе, знай это, мучитель! Тебе воскресения в живот уже не будет!

Взяли пятого брата из числа семи добрых мужественных братьев и сына дивной и достойной благия памяти матери. Мучения последовали своим порядком. Мученик страдает, но не теряет своего мужества. С самоуверенностью какою-то и в то же время с презрением к мучителю он взглянул на Антиоха и сказал:

– Между людьми ты имеешь власть, хотя и тленный, как все, – делай, что хочешь! Но не думай, однако, чтобы род наш был оставлен Всемилостивым Богом. Пожди и поразмысли о своей великой власти тогда, как тебе и твоему роду воздаст Господь!

Новые слова великого мученика – новые стрелы и язвы для мучителя.

– Привести шестого злодея! – вскричал уничтоженный срамом Антиох.

Привели. Ужасные мучения, уже сделавшиеся как бы легкими для этого мученика в продолжение его пребывания при своих братьях страдальцах, дали ему силы и в свою очередь сказать несколько слов мучителю, по примеру своих единокровных. В час смерти он твердо проговорил:

– Не прельщайся напрасно, мучитель! Мы страждем за свои грехи пред Богом. Но не думай и ты, что неповинен перед Богом, возставши на Него!..

Антиох снова уязвлен. И сколько ему уже сделано этих язв! Он видел, что все, доселе им замученные, сохранили одинаковую твердость, к удовольствию и удивлению своих единоплеменников и к ужасу врагов. Последние, как ни ополчались, но уже теряли надежду победить прочих.

А, мать наших героев была все время при них. Как птица, говорит святитель Григорий Богослов, которая видит, что змея ползет к птенцам, или другой кто злоумышляет против них, она летала вокруг них, била крылами, умоляла, разделяла страдания детей. И чего ни говорила, чего ни делала она, чтобы воодушевить их к победе! То похищала капли крови, то поднимала отторженные части членов, то благоговейно припадала к останкам, собирая части тела одного сына, а другого отдавала мучителям, а третьего приготовляла к подвигу.

Как не благоговеть перед этою святою женою! Право, тут не знаешь, чему в ней более удивляться: ее ли невыразимо высокому мужеству, в котором так выразилось все величие ее души, предавшей в руки смерти то, что для матерей дороже всего на свете, или дивиться ее крайней любви к своим детям, любви, которая сумела воспитать их только для Бога.

Но если где, то особенно при страданиях последнего сына, высказалась великая душа маккавеянки. Шесть сыновей прошли в царствие Божие мученическим путем пред ее очами, – оставался еще один. Антиох, смело восставший против целого народа, но жестоко уже посрамленный единодушием всех шести братьев из этого народа, окончивших в муках свою жизнь и не изменивших своему закону, приходил почти в отчаяние одолеть последнего маккавеянина. Нужно было употребить новые и сильнейшие искушения склонить отрока на сторону нечестия. И новый страх овладел душою его матери, боявшейся, как бы не изменило Богу и ей это последнее любезное чадо. Вот выступает это последнее дитя перед Антиоха…

– Послушай, друг мой, – говорит ему царь. Ты, конечно, не поступишь так безрассудно, как это сделали твои братья. Что за неволя терять свою жизнь из-за нарушения какого-нибудь пустого обычая?!

А отрок стоит и как будто ничего не слышит, бросая лишь презрительные взгляды на мучителя.

– Клянусь тебе, – продолжал Антиох, что я говорю правду; клянусь тебе, если ты не поступишь по примеру твоих братьев, я сделаю тебя и богатым и счастливым, предоставлю тебе все, чего ты пожелаешь. Скажу тебе даже – и опять клянусь – что ты будешь моим другом, которому я вверю все дела!

Великое искушение!.. Но отрок стоит и ничему не внимает. Антиох однако же сдерживался в своем гневе, надеясь еще достигнуть своей цели. Он подозвал к себе мать отрока.

– Вижу, – сказал он, благородная женщина, что ты умела воспитать своих детей. Но послушай, к чему эта неуместная твердость? Это одно упорство… нежелание уступить…

– Закон для нас так же священен, как и совесть наша! – отвечала маккавеянка.

– Но смерть детей? – возразил Антиох. – Не дороже ли всего они на свете?

– Всего, – но только не Бога и не Его святого закона.

– С кем ты останешься, если и это последнее дитя разлучится с тобою?

– Я не думаю с ним расставаться.

– Под условием принять одинаковый с ним жребий?

– Да!

– Но это ведь безумие! Послушай! поступи иначе: сделай увещание своему последнему сыну, убеди его склониться ко мне. Ты тогда так же будешь счастлива, как и он. Будь ему советницею спасения.

– Хорошо, царь, сделаю! – мужественно ответила мать и подошла к сыну. Она наклонилась к нему и тихо начала что-то говорить.

Все смотрели и выжидали. Антиох был в надежде, что маккавеянка сама, наконец, поможет ему в достижении его цели.

Сын прижался к груди своей матери и внимал, крепко внимал ее утешению. Какое-то особое веселие блистало в его очах. Не говорит ли ему мать о счастии, которое ожидает его у Антиоха? Послушаем.

– Сын мой! пощади меня – твою мать, которая девять месяцев носила тебя во чреве своем, которая сама кормила тебя своею грудью, которая воспитала тебя и довела до настоящего возраста, перенося все трудности этого воспитания. Сын мой, умоляю тебя, взгляни на небо и землю, на все, что на них. Смотри, что все это, равно как и род человеческий, Господь сотворил из ничего. Не убойся этого плототерзателя, но, как достойный своих братьев, приими смерть, чтобы и я с любовью могла принять тебя вместе с братьями твоими.

Еще не окончила мать своей речи, как сын ее вскричал, смотря на мучителей:

– Кого вы ждете? Я не слушаю царского повеления, я остаюсь верным закону, данному нашим отцам через Моисея. Но ты, прибавил отрок, обратившись к Антиоху, ты изобретатель всякого зла – не избежишь рук Божиих! Мы страдаем за свои грехи – это так. Но если Господь для наказания и устрашения нас прогневался на нас, то Он же опять примирится с нами – Своими рабами. Ты же, беззаконник и последнейший из всех людей, ты не возносись напрасно своею мыслию, поднявши руку свою против рабов Божиих. Ты еще не избежал суда вседержителя и всевидца – Бога. Братья мои, вытерпевши теперь небольшие болезни, приобрели вечную жизнь; а ты по суду Божию получишь праведную жестокую казнь за свою гордость. Я, подобно им, своим братьям, и душу и тело мои отдаю за отеческие законы, моля Бога, чтобы Он вскоре милостив был к Израилю; но ты все же, наконец, в страшных муках исповедаешь, что есть только один Бог. На мне и на братии моей остановится гнев Вседержителя, который праведно навлечен родом нашим…

Это была последняя и самая страшная стрела, брошенная в разъяренное сердце Антиоха. Нечестивый царь, в величайшей ярости, не знал, что делать; последний герой вконец обезоружили посмеял его.

– На лютейшее его мучение! вскричал Антиох, задыхаясь от гнева.

Но лютейшие мучения не устрашили отрока. Он перенес все и скончался с миром.

Осталась теперь одна дивная мать. В каком она состоянии? Горько ли ей? Плачет ли она, лишившись всех своих детей? Скорбит ли о том, что ей теперь делать?

Нет! Передадим ее последние чувства словами святителя Григория Богослова. «Когда она увидела, что все дети скончали жизнь и своею смертью избавили ее от беспокойств, тогда с светлым взором подняла голову и, подобно олимпийскому победителю, с бодрым духом воздевши руки, громко и торжественно сказала: Благодарю Тебя, Отче Святый! Благодарю тебя, наставник наш – закон! Благодарю тебя, наш отец и поборник чад твоих, Елеазар! Благодарю, что принят плод болезней моих, и я соделалась матерью, священнейшею из матерей! Ничего не осталось у меня для мира – все отдано Богу, все мое сокровище, все надежды моей старости. Какая великая для меня почесть! Как прекрасно обеспечена моя старость! А вы, любезнейшие дети, не умерли, но принесены в дар Богу; не навсегда разлучились со мною, но только переселились на время; не расточены, но только собраны вместе. Что же еще? Присоедини и меня к детям, мучитель, если и от врагов можно ждать милости. О, как бы я желала претерпеть все те муки, какие терпели они, чтобы кровь моя смешалась с их кровью и старческая плоть с их плотью!

Высказав все это, дивная женщина, как на брачное ложе, востекла на костер, на который была осуждена. Не стала ждать, чтобы кто-нибудь возвел ее, не попустила чтобы нечистое тело коснулось ее чистой плоти.

Мы кончили свою правдивую повесть о дивном семействе.

Как не пожелать, чтобы и в наше время в семействах были и такие наставники, как Елеазар, и такие матери, как маккавеянка, и такие дети, как ее чудные дети! Конечно, мы все живем теперь при счастливых условиях; безумных Антиохов теперь трудно ожидать, но зато наша жизнь, внешне счастливая, спокойная, имеет своих врагов, врагов тем более опасных, что они обыкновенно действуют против нас тайными, скрытыми путями. Понятно, на кого и на что мы указываем. Бойтесь этих врагов и для борьбы сними, которая совершенно неизбежна, воспитывайтесь по примеру дивного семейства, о котором мы высказали вам несколько, хотя бедных, слов.

Из книги “Праздничный отдых христианина” Протоиерея Григория Дьяченко,

глава напечатана в Орловских Епархиальных Ведомостях за 1865 год № 8-й.

Маккавейские книги

О Священном Писании

Нам, православным, Священное Писание дорого потому, что оно содержит в себе основы нашей веры. Однако надо признать, что, в то время как многие инославные христиане усердно изучают Библию, православные люди, за редким исключением, мало ее читают, особенно ее ветхозаветную часть. Конечно, тысячелетия отделяют нас от времени, когда писались священные книги Библии, поэтому современному читателю нелегко перенестись в обстановку того времени. Однако при ознакомлении с эпохой, с задачей пророков и с особенностями языка Библии читатель начинает глубже понимать ее духовное богатство. Ему становится очевидной внутренняя связь между ветхозаветными и новозаветными книгами. Одновременно с этим читающий Библию начинает видеть в волнующих его и современное общество религиозно-нравственных вопросах не новые, специфические проблемы, скажем, XX и XIX веков, но исконные конфликты между добром и злом, между верой и неверием, которые всегда были присущи человеческому обществу. Исторические страницы Библии дороги нам еще потому, что они не только правдиво излагают события прошлого, но ставят их в верную религиозную перспективу. В этом отношении с Библией не может сравниться никакая другая светская древняя или современная книга. Это так потому, что оценка событий, описанных в Библии, дана не человеком, а Богом. Так, в свете Слова Божия ошибки или верные решения нравственных проблем прошлых поколений могут послужить руководством для решения современных личных и общественных проблем. Знакомясь с содержанием и значением священных книг, читатель постепенно начинает любить Священное Писание, находя при повторных чтениях все новые и новые жемчужины Божественной мудрости. Поэтому Священное Писание – это наука на всю жизнь: не только юноши-ученика, но и самого великого богослова, не мирянина лишь и новоначального, но и высшего духовного чина и мудрого старца. Господь завещает вождю Израильского народа Иисусу Навину: «Да не отходит сия книга закона от уст твоих; но поучайся в ней день и ночь» (Нав. 1, 8). Апостол Павел пишет своему ученику Тимофею: «из детства ты знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение» (2Тим. 3,15).

Мы верим в то, что пророки и апостолы писали не по своему человеческому разумению, но по вдохновению от Бога. Он очищал их души, просветлял их разум и открывал недоступные естественному познанию тайны, в том числе и будущее. Веря в боговдохновенность книг Библии, важно при этом помнить то, что Библия есть Книга Церкви. По плану Божию, люди призваны спасаться не в одиночку, но в обществе, которым руководит и в котором обитает Господь. Это общество именуется Церковью. Исторически Церковь подразделяется на ветхозаветную, к которой принадлежал еврейский народ, и на новозаветную, к которой принадлежат православные христиане.

Новозаветная Церковь унаследовала духовное богатство ветхозаветной – Слово Божие. Церковь не только сохранила букву Слова Божия, но обладает и правильным его пониманием. Это связано с тем, что Дух Святой, который говорил через пророков и апостолов, продолжает жить в Церкви и руководить ею. Поэтому Церковь дает нам верное руководство, как пользоваться ее письменным богатством: что в нем более важно и актуально, а что имеет только историческое значение и не применимо в новозаветное время.

О Маккавейских книгах

Маккавейские книги – это книги содержащиеся в Ветхозаветном Священном Писании.

Ветхозаветное Священное Писание содержит в себе следующие книги:

1. Книги пророка Моисея, или Тора (содержащие основы ветхозаветной веры): Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие.

2. Исторические книги: Книга Иисуса Навина, Книга Судей, Книга Руфь, Книги Царств: Первая, Вторая, Третья и Четвертая, Книги Паралипоменон: Первая и Вторая, Первая Книга Ездры, Книга Неемии, Книга Есфирь.

3. Учительные книги (назидательного содержания): Книга Иова, Псалтирь, книга притч Соломона, Книга Екклесиаст, Книга Песни Песней.

4. Пророческие книги (преимущественно пророческого содержания): Книга пророка Исаии, Книга пророка Иеремии, Книга пророка Иезекииля, Книга пророка Даниила, Двенадцать Книг «малых» пророков: Осии, Иоиля, Амоса, Авдия, Ионы, Михея, Наума, Аввакума, Софонии, Аггея, Захарии и Малахии.

5. Кроме этих книг ветхозаветного списка, в Библии находятся еще девять следующих книг, именуемых «неканоническими»: Товит, Иудифь, Премудрости Соломона, Книга Иисуса, сына Сирахова, Вторая и Третья Книги Ездры, три Маккавейские Книги. Так они называются потому, что они были написаны после того, как был закончен список (канон) священных книг. Некоторые современные издания Библии этих «неканонических» книг не имеют, в русской же Библии они есть. Приведенные выше названия священных книг взяты из греческого перевода семидесяти толковников. В Библии на еврейском языке и в некоторых современных переводах Библии несколько ветхозаветных книг носят другие названия.

Все Маккавейские книги сохранены христианской традицией. О положении их в ранней Церкви свидетельствует блаженный Августин: «И тех частей Писания, которые именуются «(Книги) Маккавеев», у иудеев в отличие от Закона, Пророков и Псалмов нет… но, принятые Церковью, они приносят большую пользу, если читать или слушать их с умом».

В православный Церквах Библия основывалась на древних (IV и V вв.) греческих списках, куда помимо канонических книг традиционно входили и неканонические, написанные по-гречески или утратившие семитский оригинал. Отношение к этим книгам в основном определялось 85-м Апостольским правилом, согласно которому Три Маккавейские книги – это «чтимые и святые» церковные книги, но они не определяют догматы. Они пригодны для назидательного чтения и для паримийных чтений во время богослужения. Четвертая Маккавейская, несмотря на присутствие в древних кодексах, в состав православной Библии не входит и относится к апокрифам.

О написанном в Маккавейских книгах

Книги Маккавейские названы по имени героев, деяния которых в них описаны. Эти книги повествуют о событиях 330–130 годов до Р.Х. На смену Персидской империи пришла греческая, основанная Александром Македонским. Его огромная империя просуществовала очень недолго. После смерти Александра Македонского она распалась на четыре царства, из которых два – Египетское и Сирийское – имели весьма важное значение в истории иудеев. Во время последовавших войн за наследство Палестина явилась яблоком раздора между властителями этих двух стран. В 203 году до Р.Х. власть над Иудеей перешла в руки сирийских царей, и с той поры началось тяжелое время для иудеев, так как сирийские цари старались насадить среди них язычество. Особенно жестоким преследователем евреев, верующих в истинного Бога, оказался царь Антиох IV Епифан (175–164 гг. до Р.Х.). При нем греческий культ был объявлен государственной религией. Люди, отказывавшиеся принять язычество, преследовались и умерщвлялись. Храм Божий подвергся осквернению.

Первая Книга Маккавейская, упомянув о завоеваниях Александра Македонского и о разделении его царства между его полководцами (330–310 гг. до Р.Х.), переходит к истории гонений Антиоха Епифана на иудеев (175 г. до Р.Х.) и изображает ужасы этого гонения. В защиту веры выступили священник Маттафия и его пять сыновей, прозванные Маккавеями «молотами» за их успешную борьбу с поборниками язычества. Из сыновей Маттафии особенно прославились Иуда, Ионафан и Симеон.

Вторая Книга Маккавейская дополняет предыдущую книгу, приводя новые подробности о борьбе палестинских евреев против притеснений веры со стороны сирийских царей, начиная с Илиодора, посланного царем Селевком Филопатором ограбить Иерусалимский храм, до победы Иуды Маккавея над Никанором, военачальником Димитрия Селевка.

Во время гонений Антиоха Епифана пострадали девяностолетний священник Елеазар, семеро братьев и многие другие, кто после лютых мучений были умерщвлены в 166 году до Р.Х. (2Мак. 6–7 гл.). Эти страдальцы за веру позже были названы «Маккавейские мученики» и вспоминаются Церковью 14 августа по новому стилю.

Третья Книга Маккавейская повествует о более ранних гонениях на иудеев в Египте от Птоломея IV Филопатора, начавшихся в 216 году до Р.Х., т.е. на 50 лет раньше времени Иуды Маккавея. Поводом к гонению было озлобление царя Птоломея за то, что он по молитве первосвященника Симона не был допущен Богом во Святая Святых Иерусалимского храма. Далее книга описывает, как царь Птоломей замыслил истребить иудеев: заманить их на ипподром и затоптать слонами. По молитве первосвященника Бог послал двух ангелов, которые устрашили слонов, и иудеи были спасены.

Подводя итог, следует сказать, что Маккавейские книги изобилуют повествованиями о подвигах за веру в Бога и примерами мужества. Во времена гонений со стороны язычников христиане черпали из Маккавейских книг назидательные примеры терпения и твердости.

Епископ Александр (Милеант)

О хранении святых постов и других свято-отеческих преданий

(Протоиерей Григорий Дьяченко)

Елеазар, 7 братьев и их мать Соломония. Роспись ц. Санта-Мария-Антиква в Риме. Сер. VII в.

Семь мучеников Маккавеев, матерь их Соломония и учитель Елеазар были первообразами всех мучеников христианских. Первые учители – проповедники христианства беспрерывно прославляли их и в песнях церковных и в поучениях своих среди тех грозных обстоятельств, в которых в первые века, – в века гонений и мученичества, – вырастала воинствующая юная церковь Христова. Оттого и праздник сей учрежден с первых дней христианства.

Перестал ли он быть назидателен для церкви уже не юной, для церкви наших дней? Да, перестает. Но перестает только потому, что мы забываем об этом древнейшем празднике; забываем, кто были седмь братьев Маккавеев, перестаем учиться у них, а еще менее думаем подражать им. А можем ли мы чему-либо поучиться у них? Есть ли что-либо схожее между обстоятельствами их и нашего времени?

Посмотрите, подумайте, за что они были замучены, за что они пожертвовали жизнию? За то, что они не согласились нарушить богоуставленный пост своего времении своего народа. За то, что не хотели вкусить свиного мяса. По-видимому, незначительность? Да, по-видимому. Но посмотрите, как за этою кажущеюся незначительностию рядом стояло все, что было для избранного народа Божия самого святого и драгоценнаго. Есть свиное мясо значило нарушить закон Моисеев, который запрещал это. Значило есть пищу, принесенную в жертву и посвященную идолам. Значило отказаться от жертвоприношений и священнослужения Богу истинному и поклониться богам чужим, языческим. Значило не только отречься от единого истинного Бога, от свято-отеческой веры, но и от своей народности, от народного обличия, от народной самостоятельности, от народной самобытности. В конце-концов эта незначительность, вкушение свиного идоложертвенного мяса, означала всенародную духовную, вероисповедную, государственную смерть богоизбранного народа…

Посмотрите, подумайте, нет ли чего похожего и в нашей жизни? Вот день святых мучеников Маккавеев стоит как раз в преддверии христианского так называемого Спасова поста. Задайте же себе вопрос, кто из нас соблюдает, и кто не соблюдает посты? Не соблюдают очень многие. Некоторые сословия даже за стыд считают соблюдать. Есть ли это незначительность? Вот уже два века на Руси в некоторых кругах считалось это незначительностию. Но теперь к нашим дням последствия этой кажущейся назначительности выясняются больше и больше. Посмотрите, подумайте. Несоблюдающие постов не отрекаются ли от церковных уставов? Не отрекаются ли во всем строе жизни от свято-отеческих обычаев? Не отрекаются ли от церковных служб? Не отрекаются ли от самых существенных учреждений в христианском священнодействии, от святых таинств, от исповеди, от причастия? Не унижают ли таинство брака, не ругаются ли над священством, не начинают ли издеваться даже над крещением? Не отвергаются ли свято-отеческой веры и всех начал христианской нравственности? Не отвергают ли бытие истинного Бога? А так как без богов, без религиозного культа, быть человеку нельзя, то не вводится ли у нас даже идолопоклонство, поклонение мамоне чрева, мамоне корысти, мамоне всяческого чувственного наслаждения, мамоне зависти и ненависти ко всему, что выше нас, что богаче, что благоденственнее? Не сочиняются ли даже новоизмышленные веры, которые в конце-концов ведут к гибели всякой веры в истинного Бога и всякой возвышенной нравственности?

Все это из кажущихся незначительностей, из мелких семян произрастало, росло и выросло на наших глазах в большое дерево с обильными плодами, горечь которых уже почувствовалась резко. Поживем, посмотрим и увидим, что это дерево разрастется еще шире, укоренится еще глубже, а укоренившись и разросшись, заполонит, согласно с пророчествами, и всю землю, – нам спящим, нам бездействующим, нам поблажающим во-первых, себе, а далее и всем и всему. Мало-по-малу, мы отстаем от свято-отеческих обычаев, от свято-отеческой веры, от Святого Бога святых отец наших, поблажая себе и другим, по чувствам безразличия и холодности, беспечности и лености. Подумайте, куда мы идем? Как остановиться? Как удержать себя и других у бездны, к которую готовы упасть?

Поразительно евангелие Христово, какое читается ныне в честь святых мучеников. «Всяк, иже исповесть Мя пред человеками», – глаголет Господь, – «исповем его и Аз пред Отцем Моим небесным». А исповедуем ли мы Христа пред людьми? Не стыдимся ли исповедывать Его там, где не стыдились исповедывать Его наши отцы? – «А кто отвержется Мене пред людьми», глаголет Господь, – «отвергуся его и Аз пред Отцем Моим, Иже на небесех». Не отвергаемся ли мы Христа делами? Не отвергаемся ли помыслами? Не отвергаются ли нецыи из нас и словами, и устами, а не только что сердцем и делами? На нашей памяти, на наших глазах наши деды еще горячо и стойко преданы были вере Христовой и свято-отеческим обычаям; отцы многих относились ко всему этому уже холодно и безразлично; а дети и внуки уже ничего не чувствуют в отношении к благочестивой старине, кроме ненависти и пренебрежения, и преребрежения уже не страдательно-терпеливаго, но ядовито-злобнаго, готового разрушать все, что по их мнению уже отжило и жить мешает…

О мученицы святии! О доблестнии Маккавеи, с приснопамятными материю вашею и учителем Елеазаром! «Егда предстоите Христу, егоже ради потрудистеся, прилежно сотворите мольбу о человечестве»… Аминь.

Протоиерей Григорий Дьяченко,1890 год

Евангельские Чтения

Мученикам

Послание апостола Павла к Евреям, глава 11 стих с 33 по 40, глава 12 стих с 1 по 2 (зачало 330)

которые верою побеждали царства, творили правду, получали обетования, заграждали уста львов, угашали силу огня, избегали острия меча, укреплялись от немощи, были крепки на войне, прогоняли полки чужих; жены получали умерших своих воскресшими; иные же замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение; другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу, были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в ми́лотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли. И все сии, свидетельствованные в вере, не получили обещанного, потому что Бог предусмотрел о нас нечто лучшее, дабы они не без нас достигли совершенства. Посему и мы, имея вокруг себя такое облако свидетелей, свергнем с себя всякое бремя и запинающий нас грех и с терпением будем проходить предлежащее нам поприще, взирая на начальника и совершителя веры Иисуса, Который, вместо предлежавшей Ему радости, претерпел крест, пренебрегши посрамление, и воссел одесную престола Божия. (Евр.11:33-40,12:1-2)

По материалам:

Православный Церковный календарь. Азбука веры.

Праздничный отдых христианина. Дивное семейство. (Св. муч. Маккавеи). Протоиерей Григорий Дьяченко. Азбука веры.

Обозрение исторических книг Ветхого Завета. Протоиерей Михаил Херасков. Азбука веры.

Что такое Библия. Епископ Александр (Милеант). Азбука веры.

Маккавейские книги. Православная энциклопедия.

О хранении свв. постов и других свято-отеческих преданий. Протоиерей Григорий Дьяченко. Азбука веры.

О твердом стоянии за свою св. веру отечественную. Протоиерей Григорий Дьяченко. Азбука веры.