Ко дню Успения Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии

“Успение Божией Матери:

«Мария же избрала благую часть» (Лк.10:42). Успение Божией Матери представляет благий конец этого избрания. Сам Спаситель в Успении Ее принял в Свои руки Ее душу. Того же сподоблялись и многие святые; то же встречают в разных видах и степенях и все те, кто избирает благую часть.

В час избрания упованием только прозревается этот конец, а в некоторой степени даже предощущается; но потом труды, борения и принуждения себя следуют одни за другими и мрачат избранный путь. Путеводной звездой остается благой конец благой части. Это то же, что вдали светящийся огонек для путника, застигнутого темнотой.

Упование – возбудитель энергии и поддержатель терпения и постоянства в начатом, а само оно крепко верою. По вере избирают, упованием бывают твердыми в избрании, а терпением достигают благого конца.”

Святитель Феофан Затворник. Мысли на каждый день года.

Псково-Печерская икона Успения Божией Матери

Последним великим двунадесятым праздником церковного года является Успение Пресвятой Богородицы, совершаемое 28 августа. Праздник относится к великим двунадесятым неподвижным праздникам. У праздника Успения Пресвятой Богородицы установлен один день предпразднства – это 27 августа, и 8 дней попразднства. 5 сентября – Отдание праздника Успения Пресвятой Богородицы. 27 августа заканчивается Успенский пост. Если сам праздник Успения Пресвятой Богородицы, совершаемый 28 августа, приходится на среду или пятницу, то разрешается есть только рыбу, а разговенье переносится на следующий день.

В некоторых местах в виде особого чествования праздника совершается отдельная служба Погребения Богоматери.

Статья “О чине Погребения Пресвятой Богородицы и его истории“

Особенно торжественно она совершается в Иерусалиме, в Гефсимании (на месте предполагаемого погребения Богоматери).

Об Успении Пресвятой Владычицы нашей Богородицы и Приснодевы Марии

Успение Богоматери. Икона. XV в., Новгород. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

В Евангелии ничего не сказано о земной жизни Богоматери после Вознесения Спасителя. Сведения о Ее последних днях сохранило церковное предание, в частности такие пространные апокрифические сказания, как «Слово Иоанна Богослова на Успение Богородицы», «Слово Иоанна, архиепископа Солунского», а также древнейшее праздничное слово на Успение Иерусалимского Патриарха Модеста (почил в 632 году), слова преподобного Андрея Критского, Константинопольского Патриарха Германа и три слова преподобного Иоанна Дамаскина. Все эти источники датируются VIII веком.

Однако существуют и более ранние свидетельства. Обстоятельства Успения Божией Матери известны в Православной Церкви от времен апостольских. В I веке об Успении Ее писал священномученик Дионисий Ареопагит. Во II веке сказание о телесном переселении Пресвятой Девы Марии на Небо находится в сочинениях Мелитона, епископа Сардийского. В IV веке на предание об Успении Матери Божией указывает святитель Епифаний Кипрский.

Если суммировать все имеющиеся сведения, информативность и достоверность которых неодинакова, можно сказать, что ко времени Своего блаженного Успения Пресвятая Дева Мария опять прибыла в Иерусалим. Слава Ее как Матери Божией уже распространилась по земле и многих завистливых и гордых людей вооружила против, чем были вызваны покушения на Ее жизнь. Но Бог хранил Ее от врагов. Дни и ночи Она проводила в молитве. Нередко Пресвятая Богородица приходила ко Святому Гробу Господню, воскуряла здесь фимиам и преклоняла колена. Не раз покушались враги Спасителя препятствовать посещать Ей святое место и выпросили у первосвященников стражу для охраны Гроба Спасителя. Но Святая Дева, никем не зримая, продолжала молиться пред ним.

В одно из таких посещений Голгофы пред Нею предстал архангел Гавриил и возвестил о Ее скором переселении из этой жизни в жизнь Небесную, вечно блаженную. В залог архангел вручил Ей пальмовую ветвь. С Небесной вестью возвратилась Божия Матерь в Вифлеем с тремя Ей прислуживавшими девами (Сепфорой, Евигеей и Зоилой).

Праведный Иосиф Аримафейский, тайный ученик Христа

Затем Она вызвала праведного Иосифа из Аримафеи и учеников Господа, которым возвестила о Своем скором Успении. Пресвятая Дева молилась также, чтобы Господь послал к Ней апостола Иоанна. И Дух Святой восхитил его из Ефеса, поставив рядом с тем местом, где возлежала Матерь Божия. После молитвы Пресвятая Дева воскурила фимиам, и Иоанн услышал голос с Небес, заключавший Ее молитву словом «Аминь». Божия Матерь заметила, что этот голос означает скорое прибытие апостолов и Святых Сил Бесплотных. Апостолы, число которых и исчислить нельзя, слетелись, подобно облакам и орлам, чтобы послужить Матери Божией. Увидев друг друга, апостолы радовались, но в недоумении взаимно спрашивали: для чего Господь собрал их в одно место?

Святой Иоанн Богослов, с радостными слезами приветствуя их, сказал, что для Божией Матери настало время отойти ко Господу.

Войдя к Матери Божией, они увидели Ее благолепно сидящей на ложе, исполненную духовного веселья. Во время беседы также чудесным образом предстал и апостол Павел с учениками своими: Дионисием Ареопагитом, Иерофеем, Тимофеем и другими из числа 70 апостолов. Всех их собрал Святой Дух, чтобы они сподобились благословения Пречистой Девы Марии и благолепнее устроили погребение Матери Господней.

Настал третий час, когда должно было совершиться Успение Божией Матери. Пылало множество свечей. Святые апостолы с песнопениями окружали благолепно украшенный одр, на котором возлежала Пречистая Дева Богородица. Она молилась в ожидании Своего исхода и пришествия Своего вожделенного Сына и Господа. Внезапно облистал неизреченный Свет Божественной Славы, пред Которым померкли пылавшие свечи. Видевшие ужаснулись. Верх помещения как бы исчез в лучах необъятного Света, и сошел Сам Царь Славы, Христос, окруженный множеством ангелов, архангелов и других небесных сил с праведными душами праотцев и пророков, некогда предвозвещавших о Пресвятой Деве. Без всякого телесного страдания, как бы в приятном сне, Пресвятая Дева предала душу в руки Своего Сына и Бога.

Тогда началось радостное ангельское пение. Сопровождая чистую душу Богоневесты с благоговейным страхом как Царицы Небесной, ангелы взывали: «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою, благословенна Ты в женах! Се Царица, Богоотроковица, прииде, возьмите врата, и Сию премирно подъимите Присносущую Матерь Света; Тоя бо ради всеродное человеком спасение бысть. На Нюже взирати не можем и Той достойную честь воздати немощно» (стихира праздника на Господи, воззвах:). Небесные врата возвысились, встретив душу Пресвятой Богородицы, херувимы и серафимы с радостью прославили Ее. Благодатное лицо Богоматери сияло славой Божественного девства, а от тела разливалось благоухание. Благоговейно и со страхом лобызая Пречистое тело, апостолы освящались от него и исполнялись благодати и духовной радости. Для большего прославления Пресвятой Богородицы всемогущая сила Божия исцеляла больных, с верою и любовью прикасавшихся к священному одру. Оплакав свою разлуку с Матерью Божией на земле, апостолы приступили к погребению. Святые апостолы Петр, Павел, Иаков с другими из числа 12 апостолов понесли на своих плечах одр, на котором возлежало тело Приснодевы. Святой Иоанн Богослов шел впереди с райской светозарной ветвью, а прочие святые и множество верных сопровождали одр со свечами и кадилами, воспевая священные песни. Это торжественное шествие началось от Сиона через весь Иерусалим в Гефсиманию.

Успение Богоматери. Икона. Около 1479 г. Успенский собор Московского Кремля

Неверующие жители Иерусалима, пораженные необычайным величием погребального шествия и озлобленные почестями, воздаваемыми Матери Иисуса, донесли о том первосвященникам и книжникам. Пылая завистью и мщением ко всему, что напоминало им Христа, они послали своих слуг, чтобы те разогнали сопровождавших, и самое тело Матери Божией сожгли. Возбужденный народ и воины с яростью устремились на христиан, но облачный венец, сопровождавший по воздуху шествие, опустился к земле и как бы стеною оградил его. Преследователи слышали шаги и пение, но никого из провожавших не видали. Многие из них были поражены слепотой.

Иудейский священник Авфония из зависти и ненависти к Матери Иисуса Назорея хотел опрокинуть одр, на котором возлежало тело Пресвятой Девы. Но ангел Божий невидимо отсек его руки, которые прикоснулись к гробу. Видя такое чудо, Авфония раскаялся и с верою исповедал величие Матери Божией. Он получил исцеление и примкнул к сонму сопровождавших тело Богоматери, став ревностным последователем Христа.

Когда шествие достигло Гефсимании, там с плачем и рыданием началось последнее целование Пречистого тела. Лишь к вечеру святые апостолы могли положить его во гроб и закрыть вход в пещеру большим камнем. Три дня они не отходили от места погребения, совершая непрестанные молитвы и псалмопения.

Пречистое тело Матери Божией было погребено, как Она и просила, в гробнице где ранее были похоронены её родители Иоаким и Анна, а также Иосиф Обручник.

Правв. Богоотцы Иоаким и Анна. Греческая икона (XX-XXI в.)

Гробница Богородицы находится в Гефсимании, у подножия западного склона Елеонской горы, в долине Кедрон, в Иерусалиме (Восточном Иерусалиме). Над гробницей с течением веков построена пещерная церковь Успения Богородицы.

Гефсиманский сад находится к юго-востоку от Храмовой горы, в долине Кедрона, у подножия Елеонской или Масличной горы. Его имя произошло от названия пресса для выжимки масла, оливы Гефсимании плодоносят и в наши дни.

По преданию, здесь находилось поместье и родовой склеп семьи Девы Марии. Её отец, праведный Иоаким, скончался в возрасте восьмидесяти лет. Это случилось вскоре после Введения во храм Пресвятой Девы. Мать Богородицы, святая Анна, переселилась из Назарета в Иерусалим и жила близ храма, чтобы быть рядом с дочерью. Она приобрела имение в Гефсимании и похоронила там мужа. Здесь же в свой срок упокоилась и сама.

Однако апокриф «Успение Марии» (написан не ранее IV века) сообщает, что Богородица была похоронена апостолами «в Гефсимании в новом гробе».

По Божиему Промыслу, апостол Фома не присутствовал при погребении Богородицы. Он пришел в Иерусалим на третий день и стал плакать возле гроба. Апостолы сжалились над ним и отвалили камень от гроба, чтобы Фома мог приложиться к святому телу Приснодевы. Но тело Пречистой исчезло. В пещере лежали только погребальные пелены. Богородица была взята на небо в теле.

Вечером, когда апостолы собрались в доме для подкрепления себя пищей, им явилась Сама Матерь Божия и сказала: «Радуйтесь! Я с вами – во все дни». Это чрезвычайно обрадовало апостолов и всех бывших с ними, что они подняли часть хлеба, поставляемую на трапезу в память Спасителя («часть Господа»), и воскликнули: «Пресвятая Богородица, помогай нам». Так было положено начало чину возношения панагии – обычаю возношения части хлеба в честь Матери Божией, который и доныне хранится в монастырях.

Вопрос о дате Успения Божией Матери вызывает споры: Евсевий Кесарийский называет 48 год по Р.Х., Епифаний – 58, Мелитон Сардский – 55, Никифор Каллист – 44 и др.

Доподлинно неизвестно, и в каком возрасте почила Богородица. Можно рассуждать так. При Ее погребении присутствовал св. Дионисий Ареопагит. Он обращен в веру апостолом Павлом в 52. году, три года путешествовал с ним, был в Иерусалиме у Божией Матери, затем жил в Афинах, где принял епископство. Следовательно, прибыть на погребение Пречистой он мог не ранее 57 года. Считается, что Рождество Христово последовало на 15-м году жизни Марии. А значит, к моменту Успения ей было 72 года.

Гробница Богородицы была вскрыта по решению Шестого Вселенского собора в 681 году, в ней были найдены пояс и погребальные пелены.

Что было известно ранним христианам

о внешности Богоматери при жизни

Пресвятая Богородица. Фреска монастыря Нова Павлица, Сербия. До 1389 года. Фрагмент

Существует предание о том, что первое изображение Девы Марии было написано евангелистом Лукой. Это предание, однако, довольно позднего происхождения. Впервые оно возникает в VI веке в церковной истории Феодора Чтеца. До VI века это предание никому не известно ни на Востоке, ни на Западе. Более того, в книге «О Троице» блаженный Августин, рассуждая о роли воображения в процессе богопознания, косвенно затрагивает вопрос о внешнем виде Девы Марии:

Ибо мы не знаем ни внешности Девы Марии, от Которой, нетронутой мужем и незапятнанной самим рождением, Он был чудесным образом рожден; и мы не видели ни очертаний тела Лазаря, ни Вифании, ни гроба, ни камня того, который Он велел отнять, когда Он воскрешал его, ни того нового гроба, высеченного в скале, из которого Он воскрес, ни горы Елеонской, с которой Он вознесся на небо… И однако же мы верим в такие вещи с наибольшей твердостью, поскольку мы мыслим их в соответствии с видовым и родовым знанием, в котором мы уверены. Ведь мы верим, что Господь наш Иисус Христос был рожден от Девы, Которая звалась Марией. Что же касается того, что есть дева, и что есть быть рожденным, и что есть имя собственное, то в это мы не верим, но вполне знаем. Но мы как не знаем, так и не верим в то, была ли та внешность Марии такой, какой она представилась, когда мы о Ней говорили или воображали. Мы можем, таким образом, не погрешая против веры, сказать: «Возможно, у Нее была такая внешность и, возможно, не была». Однако никто, не погрешив против христианской веры, не может сказать: «Возможно, Христос родился от Девы».

Эти слова показывают, что относительно внешности Девы Марии во времена Августина могли существовать различные мнения: никакого «точного» изображения, тем более сделанного при Ее жизни, по-видимому, не существовало. По крайней мере, никто о нем ничего не знал.

История праздника

Праздник Успения Пресвятой Богородицы возник достаточно поздно. Церковь гораздо ранее пришла к мысли о праздновании дня смерти мучеников, чем Успения. Показательно, что в сирском месяцеслове III-IV веков, в котором каждый день года имеет память какого-либо святого, не содержится ни одного Богородичного праздника. Причина такого явления понятна: мученики страдали и умирали на глазах всех, и дни кончины были запечатлены в сердцах христиан. Что касается Богоматери, нужно было позднейшее богословское углубление в догмат воплощения и посягательство ересей, отрицавших человеческую природу Пресвятой Девы и, соответственно, отрицавших и Ее телесную кончину, имевшее место в V веке, чтобы обратить благоговейное внимание христиан на эту личность.

Некоторые данные указывают на связь этого праздника с древнейшим Богородичным празднованием — «Собором Пресвятой Богородицы», который доныне совершается на следующий день после Рождества Христова. Так, в коптском календаре VII века 16 января, т. е. вскоре после отдания Богоявления, празднуется «рождение Госпожи Марии», а в календаре IX века в то же число — «смерть и воскресение Богородицы» (в памятниках коптской и абиссинской Церквей XIV–XV веков, сохранявших вследствие своей изолированности древнюю литургическую практику, 16 января положено воспоминание Успения, а 16 августа — Вознесения Богоматери на небо).

В греческих Церквах достоверные свидетельства об этом празднике известны с VI века, когда, по свидетельству поздневизантийского историка Никифора Каллиста (XIV в.), император Маврикий (592–602 гг.) повелел праздновать Успение 15 августа (для западной Церкви мы имеем свидетельство не VI, а V в. — сакраментарий папы Геласия I). Тем не менее можно говорить и о более раннем существовании праздника Успения, например, в Константинополе, где уже в IV веке существовало множество храмов, посвященных Богородице. Один из них — Влахернский, построенный императрицей Пульхерией. Здесь ею были положены погребальные пелены (риза) Богоматери. Как указывает архиепископ Сергий (Спасский) в своем «Полном месяцеслове Востока», согласно Стишному прологу (древнему месяцеслову в стихах) Успение праздновалось во Влахернах 15 августа и свидетельство Никифора следует понимать в особом ключе: Маврикий сделал праздник только более торжественным, в благодарность за победу, одержанную над персами 15 августа. Начиная с VIII века мы имеем многочисленные свидетельства о празднике, которые позволяют проследить его историю вплоть до настоящего времени.

Об иконе праздника

Успение Богоматери. Плакетка из слоновой кости. Конец X в. Музей Метрополитен, Нью-Йорк

События Успения Пресвятой Богородицы детально представлены в иконографии, полноценное формирование которой относится к постиконоборческой эпохе. Концом X века датируются две пластины из слоновой кости – для оклада Евангелия императора Оттона III из Баварской библиотеки в Мюнхене, и плакетка из музея Метрополитен в Нью-Йорке. Общая композиция сцены Успения в обоих памятниках станет традиционной для искусства Византии и Древней Руси. Богоматерь изображается в центре на ложе, по сторонам от Нее – плачущие апостолы. За ложем стоит Спаситель с душой Богоматери – в виде спеленутого младенца.

Успение Богоматери, как и Воскресение Христово, символизировало попрание смерти и воскрешение к жизни будущего века. Образы Успения имеют сложное литургическое толкование. Так, ложе с телом Богоматери наглядно уподобляется Престолу в храме, а расположение апостолов двумя группами, возглавляемыми Петром и Павлом, по сторонам от него – их присутствию на Евхаристии и Причащению под двумя видами. Христос позади ложа являл собою образ архиерея за трапезой. Изображение в некоторых памятниках апостола Петра с кадилом в руке указывало, возможно, на каждение Святых Даров в Литургии, а образ Иоанна, припадающего к ложу Девы Марии, – на священника, целующего Престол. Часто в сцене Успения встречаются два или четыре епископа, вместе с апостолами предстоящими Богоматери. Это святые Дионисий Ареопагит, Иерофей, Тимофей Ефесский и Иаков, брат Господень, присутствовавшие, по преданию, при Успении Богоматери. Их образы символизировали Причащение архиереем священников в Таинстве Евхаристии. Ангелы, слетающие в сценах Успения ко Христу с покровенными руками, как для принятия Святых Даров, словно прислуживают на Литургии в качестве диаконов. Согласно традиции Успение изображали как событие, происходящее в доме Иоанна Богослова в Иерусалиме – в Сионской горнице, где ранее произошло Сошествие Святого Духа на апостолов.

Примерно с XI века получает распространение расширенный вариант иконографии Успения, так называемый «облачный тип». Например, фреска из церкви Святой Софии в Охриде, Македония; икона начала XIII века, происходящая из новгородского Десятинного монастыря и проч.

Успение Богоматери. Икона. Начало XIII в., Новгород. Государственная Третьяковская галерея, Москва

Чаще всего у ложа Богородицы изображаются одна или несколько горящих свечей, символизирующих молитву ко Господу. Нередко у одра помещен кувшин-стамна, вставленный в чашу, – это один из символов Богоматери, который встречается в византийской и древнерусской гимнографии.

Успение Богоматери. Икона. XVI в., Новгород. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

В XV веке на Руси широко распространяются иконы Успения с изображением чуда отсечения рук ангелом у нечестивого иудея Авфонии на переднем плане, перед одром. Возможно, популярность сюжета в то время и в XVI столетии была связана с борьбой против еретических движений. Впервые же эта композиция зафиксирована во фреске церкви Панагии Мавриотиссы в Кастории (рубеж ХII-ХIII вв.).

В XVII веке появляются монументальные храмовые иконы Успения, сопровождающиеся клеймами, в которых иллюстрируется «Сказание об Успении». Так, на иконе 1658 года из Успенского собора Московского Кремля в клеймах изображено моление Богоматери перед кончиной, прощание Богоматери с близкими, путешествие апостолов, их беседа с Богоматерью и другие сцены. Подробнейший рассказ об Успении Богородицы заканчивается изображением Пречистой на ложе среди райского сада. Такое же повествование содержат клейма конца XVII века.

Успение Пресвятыя Богородицы

(Переход человека в загробную жизнь)

Чудотворная Любятовская икона Божией Матери. Псков, середина XV века. Фрагмент

Если название нынешняго праздника взять в прямом, буквальном смысле, то это будет торжественное воспоминание «тихаго, мирного сна», в котором Пресвятая Дева окончила Свое земное поприще и перешла в блаженную вечность. Итак умереть для некоторых людей значит только спокойно заснуть. Вот истинное совершенное бессмертие!

А какова смерть других и большей части людей? Какими ужасами она окружается, какое зрелище представляет живым?

Хотите ли вы, братия мои, вместе со мною остановить взгляд на последних минутах человека в здешней жизни? Мы видим кончину ближних, мы сами умрем; а понимаем ли, что в час смерти происходит в состоянии самого умирающаго? Чем сопровождается шаг его в вечность?

Вот наступает последний час человека в этом мире. Болезнь, приблизившая его к смерти, уже прекратилась; она подорвала основы телесного организма и сделала его уже неспособным к дальнейшей деятельности в настоящем его виде, и тело уже не служит духу. Тогда жизнь души начинает отторгаться от частей и органов тела, к которым была прирождена и в которых доселе действовала. Судорожные движения и необычайные сотрясения всего организма (т.е. всего тела) показывают, как усиленно, как жестоко это отрешение души от тела, а чем крепче организм, чем сильнее была привязанность духа к телу, тем сильнее эти сотрясения, потому что тем более силы нужно духу, чтобы оторваться от тела. Как страшно уже это одно зрелище!

Но всмотритесь ближе, вы увидите, что тут не одни телесные страдания. Трепещет душа, чувствуя свое невольное, быстрое приближение к вечности; в трепете она силится как будто остановиться на этом страшном пути; она порывается как бы уклониться от тех ужасов, какие ее ожидают, или овладеть собою и этими самыми ужасами, чтобы спокойнее и смелее пройти. Но эти порывы, подавляемые более и более приближающеюся смертию, производят только то невыразимое возбуждение и раздражение всех сил и чувств души, которые кладут еще более страшную печать на лицо и на все состояние умирающаго. Да, в час смерти овладеть собою и самим путем смертным и всеми его ужасами: какая эта неизобразимая задача! И мы не думаем, чтобы та отчаянная храбрость, которая, немного думая о жизни и смерти, а еще менее о вечности, смело несется на встречу смерти, как например в битве со врагом или в самоубийстве, верно решала эту задачу. Эта храбрость слепа и потому так отважна только до момента самой смерти; а в момент смерти душа прозревает. И скажи мне ты, смелая душа, будешь ли ты также смела пред тем, что тогда увидишь?

Есть однако же кончина без ужасов предсмертной борьбы: душа отходит мирно, конечно не без смущения и телесных страданий. Это душа чистая, добрая, кроткая. Ясность, самосознание, чистота и тихость чувств, глубокая вера и преданность Богу, отличавшие ее при жизни не оставляют ее и в час смерти; она владеет собою; внутренняя светлость ее рассевает пред нею мрак и страх смертного пути и, всецело вручая себя Богу, она с тихою покорностию отдается последним волнам житейского моря, прибивающим ее к берегам вечности.

А душа злая? Видели ли вы, как она отходит из здешняго мира? Видели ли те невыразимые ужасы, какими сопровождается ее отшествие? Она не знала в жизни, не имеет и в час смерти ни самосознания, ни самообладания, ни покорности. Все чувства ее волнуются: но эти чувства злы, и раздражение их в последния минуты доходит до крайней степени. Ея зло, освобождаясь вместе с нею от последних уз, которыми еще сдерживалось сколько-нибудь в здешней жизни, со всею силою поднимается и, в виду ужасов смерти, ожесточается до отчаяния. Душа хочет бороться с этими ужасами; она как будто бы вызывает на бой самую смерть, и силою собственного зла хочет одолеть ее; она усиливается овладеть отлетающей жизнию, но в то же время, чувствуя под собою разверзающуюся бездонную пропасть вечного зла, неодолимо увлекается в нее силою сродных стремлений своей злой природы. В борьбе с жизнию и смертию, душа борется еще сама с собою; она терзает самое себя. Можно ли и какими словами выразить весь ужас этих минут? Один внешний вид этого зрелища заставляет живых бежать от умирающих. «Так по истине смерть грешников люта».

Как бы то ни было, смерть не отступает, жизнь не возвращается, и человек умирает; и вот ему, едва только умершему, начинает уже открываться вечность; он уже подходит к рубежу ея.

Он замечает предметы и явления, невидимые для других, слышит необыкновенные звуки, прозревает то, что нам не может быть известно естественным порядком. Еще несколько минут и человек переступает в вечность. Как вдруг изменяется форма его бытия, дух его видит самого себя, свое собственное существо, как не видел его в теле, он видит предметы и самые отдаленные уже не телесными глазами, а непосредственным разумом, и то, что прежде он мог постигать только разумом, теперь он видит как бы глазами; он говорит не членораздельными звуками слова, а мыслию, и то, что прежде он мог представлять себе только в мыслях, теперь уже выражает как бы словом: не руками осязает предметы, а ощущениями и чувствами, и предметы самые тонкие и прежде для него неуловимые и неосязаемые он теперь обнимает в ощущениях, как бы в руках; движется не ногами, а одною силою воли и то, к чему прежде он мог приближаться с великим трудом, медленно, через большие пространства места и времени, теперь он постигает мгновенно, никакие вещественные препятствия его уже не задерживают. Теперь и прошедшее ему видно, как настоящее, и будущее не так сокрыто, как прежде, и нет уже для него разделения времени и мест: нет ни часов, ни дней, ни годов, ни веков, нет расстояний ни малых, ни больших, все сливается в один момент – вечность, вечность никогда не оканчивающуюся, и всегда только еще начинающуюся; все соединяется в одну точку зрения, и эта точка не подлежит никаким измерениям.

Что же он видит и чувствует? Невыразимым ужасом поражает его открывшаяся вечность; ее беспредельность поглощает его ограниченное существо, все его мысли и чувства теряются в ее бесконечности. Он видит предметы, для которых у нас нет ни образов, ни названия; слышит то, что на земле не может быть изображено никаким голосом и звуком; его созерцания и ощущения не могут быть выражены у нас ни на каком языке и никакими словами. Он находит свет и мрак, но не здешний; свет, перед которым наше яркое солнце светило бы менее, чем свеча перед солнцем; мрак, перед которым наша самая темная ночь была бы яснее дня. Он встречает там и подобные себе существа и узнает в них людей также отшедших из здешняго мира. Но какое изменение: это уже не здешния лица и не земные тела; это одне души, вполне раскрывшиеся со всеми их внутренними свойствами, которые и облекают их соответственными себе образами: по этим образам души узнают друг друга, а силою чувства узнают тех, с которыми сближались в здешней жизни.

Потом встречаются духу существа также сродные ему по естеству, но такия, которых одно приближение дает ему чувствовать неизмеримо высшую над ним силу их. Одни из них выходят из глубины беспредельного мрака, и все существо их мрак и зло; они мыслят, действуют, живут одним злом; неизобразимые страдания в них самих, и от них другим скорбь и гибель, отличают их каждое движение и действие. Но это еще в низших областях духовного мира, ближайших к миру земному. А там, далее, дух видит бесконечное море непостижимого света, из которого выходят другие существа еще более могучия; их природа и жизнь – одно необъятное добро, неизобразимое совершенство, невыразимая любовь; неописанный свет наполняет все существо их и сопровождает каждое движение.

Итак в этом чудном мире дух человека, ничем не стесняемый, и силой своей духовной природы, и неодолимою силою притяжения сродного ей мира, летит, летит все далее и далее, до того места, или лучше сказать, до той степени, до какой могут достигать его духовные силы, и весь поразительным для него образом перерождается.

Тот ли это дух, который жил в человеке на земле, дух ограниченный и связанный плотию, едва заметный под массою тела, всецело ему служащий и порабощенный, так что без тела, по-видимому, и жить и развиваться не мог? Тот ли это дух немощный, с таким трудом развивавший здесь и неширокие свои помыслы, и неглубокие чувства, и несильные стремления, так часто и легко падавший под бременем чувственности и всех условий земной жизни? Тот ли наконец это дух, в котором и добро было большею частью только в семени, и зло скрывалось глубоко, так что он почти не сознавал сам в себе ни того, ни другого, и так было в нем все не твердо и перемешано, что и добро побеждалось злом, и во зле проглядывало иногда добро, и не редко являлось одно под видом другого?

Теперь что с ним сталось? Теперь все, и доброе и худое, быстро с неудержимою силой разрывается; его мысли, чувства, нравственный характер, страсти и стремления воли, все это развивается в необъятных размерах; он сам их ни оставить, ни изменить, ни победить не может; беспредельность вечности увлекает и их до бесконечности; его недостатки и слабости обращаются в положительное зло: его зло делается безконечным, его скорби и духовные болезни обращаются в беспредельные страдания. Представляете ли вы себе весь ужас такого состояния? Твоя душа, теперь не добрая, но еще подавляющая и скрывающая в себе зло, там явится злою до бесконечности; твое худое чувство, здесь еще чем-нибудь сдержанное, если ты не искоренишь его здесь, обратится там в бешенство; если ты здесь владеешь собою, там ты уже ничего не можешь с собою сделать: все в тебе и с тобою перейдет туда и разовьется в бесконечность. Чем ты тогда сделаешься? Если ты здесь не хорош, ты там будешь темным, злым духом. О, тогда ты сам себя не узнаешь, или нет, ты тогда слишком хорошо узнаешь себя и еще гораздо лучше, чем здесь. Помощи никакой и ни откуда уже не будет, и понесет тебя твое зло собственным своим тяготением туда, где живет вечное, бесконечное зло, в сообщество темных, злых сил. И на этом пути ты ни остановиться, ни возвратиться не можешь и во веки веков ты будешь страдать – чем? Бешенством от твоего собственного зла, которое не подаст тебе уже никакой надежды к лучшему и не даст тебе покоя в самом себе, и – от той злой среды, которая будет сильнее тебя, будет вечно окружать тебя и терзать тебя без конца.

Что же душа добрая, что с нею? И добро также раскроется во всей полноте и силе; оно будет развиваться со всею свободою, которой здесь не имело, обнаружит все свое внутреннее достоинство, здесь большею частью сокрытое, неузнаваемое и неоценяемое, весь свой внутренний свет, здесь всячески затемняемый, все свое блаженство, здесь не постигаемое и подавляемое разнообразными скорбями жизни. И понесется эта душа, всей силою своего природнаго, нравственно развитого и добродетельно вызвышенного стремления горе, в высшие области того мира, туда, где в бесконечном свете живет источник и первообраз всякого добра, в сообщество светлых, чистейших существ и сама сделается ангелом, то есть таким же чистым, светлым, блаженным существом. Безпредельная любовь будет соединять ее с Богом, с ангелами и подобными ей душами. Она будет уже во веки тверда в своем добре, и никакое зло, ни внутреннее, ни внешнее, не может уже колебать ее, ни изменить ее, ни повредить ее блаженному состоянию Но и не праздно будет душа жить и наслаждаться своим добром и блаженством; она будет действовать своим уже ничем не затемняемым, не заблуждающим, а просветленным умом, в созерцании и постижении таин, здесь неразгаданных и неизвестных, таин Бога, мироздания, себя самой и вечной жизни; будет действовать всею силою уже ничем нестесняемых и неповреждаемых чувств сердца, в развитии свой новой, высшей жизни; будет действовать всею крепостью своих духовных, ничем неудержимых и неразвлекаемых в разные стороны, стремлений воли, по пути указанному ей судом высшей правды и любви, к целям определенным в предвечных идеях царствия Божия.

Братие! будем жить и умирать по-христиански, чтобы безконечная вечность не устрашала нас, а напротив, чтобы она была для нас страною неизреченного света и блаженства и возможного для человеческого существа развития, совершенствования всех его сил.

Протоиерей Григорий Дьяченко, 1896 год.

Статья “Ко дню Успения. О женщинах.“, написанная в конце XIX века,  посвященная области деятельности женщин, в которой они могут достигнуть своего истинного назначения и будут истинно-великими.

Евангельские Чтения

На Утрени

Евангелие от Луки, глава  1 стих с 39 по 49, 56 (зачало 4)

Встав же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин, и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету. Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святого Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне? Ибо когда голос приветствия Твоего дошел до слуха моего, взыграл младенец радостно во чреве моем. И блаженна Уверовавшая, потому что совершится сказанное Ей от Господа. И сказала Мария: величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня все роды; что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его; Пребыла же Мария с нею около трех месяцев, и возвратилась в дом Свой. (Лк.1:39-49,56)

На Литургии

Послание апостола Павла послание к филиппийцам, глава 2 стих с 5 по 11 (зачало 240)

Ибо в вас должны быть те же чувствования, какие и во Христе Иисусе: Он, будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек; смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца. (Флп.2:5-11)

Евангелие от Луки, глава  10 стих с 38 по 42, глава 11 стих с 27 по 28 (зачало 54)

В продолжение пути их пришел Он в одно селение; здесь женщина, именем Марфа, приняла Его в дом свой; у неё была сестра, именем Мария, которая села у ног Иисуса и слушала слово Его. Марфа же заботилась о большом угощении и, подойдя, сказала: Господи! или Тебе нужды нет, что сестра моя одну меня оставила служить? скажи ей, чтобы помогла мне. Иисус же сказал ей в ответ: Марфа! Марфа! ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у неё. Когда же Он говорил это, одна женщина, возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие! А Он сказал: блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его. (Лк.10:38-42,11:27-28)

По материалам:

1. Православный церковный календарь. Азбука веры.
2. Чтения по литургическому богословию. Епископ Вениамин (Милов). Азбука веры.
3. Что ранние христиане знали о внешности Богоматери. Митрополит Илларион (Алфеев). Православный портал Иисус.
4. Средства, при помощи коих можно встретить смерть не со страхом, а с радостью. Протоиерей Григорий Дьяченко. Азбука веры.
5. Переход человека в загробную жизнь. Протоиерей Григорий Дьяченко. Азбука веры.
6. Литургика. Архиепископ Аверкий (Таушев). Азбука веры.
7. Двунадесятые праздники (историко-литургическое описание). Глава II. Непереходящие двунадесятые праздники. Г.С. Битбунов. Азбука веры.
8. Двунадесятые праздники (историко-литургическое описание). Приложение 3. Иконография двунадесятых праздников. Г.С. Битбунов. Азбука веры.
9. Успение Пресвятой Богородицы: иконография праздника в искусстве Византии и Древней Руси. Светлана Липатова. Православие.ру
10. История чинопоследования Успения и Погребения Пресвятой Богородицы. Официальный сайт Московского Патриархата.
11. Смысл икон. В. Н. Лосский, Л. А Успенский. Азбука веры.
12. Гробница Пресвятой Богородицы. Азбука веры.
13. Успение Пресвятой Богородицы. Древо.
14. «Ангели Успение Пречистыя видевше удивишася…». Оптина Пустынь.
15. Успение Божией Матери. митрополит Антоний Сурожский (Блум). Азбука веры.
16. Успение Богородицы. Российский Этнографический музей.
17. Литургика. Гермоген Иванович Шиманский. Азбука веры.