Митрополит Вениамин Казанский в Петрограде

Чем ночь темнее,

Тем ярче звезды. 

Чем больше скорбь,

Тем ближе Бог.

Сошествие во Ад

13 августа 1922 года,  в воскресенье, Вениамин (Казанский), митрополит Петроградский и Гдовский, архимандрит Сергий, Юрий Новицкий и Иоанн Ковшаров были расстреляны  по приговору Революционного трибунала, по обвинению в  «использовании легальной церковной организации (Общества приходских советов) в контрреволюционных целях, агитации против изъятия церковных ценностей, противодействии и сопротивлении изъятию ценностей… », на Ржевском полигоне на окраине Петрограда в лесу, примыкающем к Ириновской железной дороге, и погребены в безвестной общей могиле.

24 мая 1917 года в Казанском соборе  Православный Петроград впервые в истории выбирал правящего архиерея. Здесь собрались священники Петроградской епархии, как из самого города, так приехали и из деревень, и очень много простых людей, рабочих крестьян.

Согласуясь с духом времени, люди в выборном начале видели спасение России. С другой стороны, выборное начало не противоречило Церкви, в древности архиереев выбирали, да и Новгородская республика знала выборы. Поэтому Столичного Архиерея решили выбирать.

Находящееся на тот момент у власти Временное правительство, естественно, не могло оставить выборы столичного архиерея без пристального внимания и своего участия. Временное правительство представило своего кандидата –  Уфимского епископа Андрея Ухтомского, также организовав за него активную агитацию. Агитация  не сработала, сработало что-то другое и в двух турах абсолютное большинство поддержало викария Петроградской епархии Вениамина Казанского.

Владыка Вениамин политики не касался, во дворцы сильных мира сего на приемы не ездил. Он ездил по фабрикам и заводам, по бедным кварталам, служил в дальних селах, на самых бедных приходах, зная лично, еще из детства, жизнь и проблемы сельского духовенства. Он любил “труждающихся и обремененных” (Мф. 11,28) и помогал им. И народ его любил. Именно народ избрал епископа Вениамина Казанского своим архипастырем в роковом, для России, 1917 году.

Ангел над Лаврой

Резиденция Петроградских владык находилась в Александро-Невской Лавре. Хотя в самом начале, после избрания, Владыка Вениамин Казанский почти все время проводил в Москве, ведь там шел Поместный Собор, готовились выборы Патриарха.

Собор отцов Поместного Собора 1917-1918 годов

Там, во время уже октябрьских событий, он чудом остался жив. За минуту, перед взрывом Владыка Вениамин вышел из комнаты. Так в первые дни большевистского переворота Митрополит Вениамин познакомился с теми кто хотел стать новой властью.

Митрополит Вениамин Казанский не обсуждать и не осуждать новую большевистскую власть не стал и не захотел. Не из страха за свою жизнь или карьерных замыслов, нет, но “Это не значило, что его не трогало все совершающиеся кругом. Он беззаветно любил свою Родину, свой народ, но это не колебало его аполитичности. Все слабы, все грешны; большевики, совершающие так много зла, еще более слабы и грешны; их следует особенно пожалеть, так можно не полно выразить основное настроение Владыки. Доброта, кротость, понимание человеческой души, как бы грешна она не была, принятие ее в самых последних глубинах падения – таков был Митрополит Вениамин по отношению к человеку“, – из воспоминаний современника.   Это где-то и определяло непостижимую тайну духа Русской Голгофы.

Распятие Господне. Икона 1-й пол. XIV в., Константинополь. Собр. Византийского и христианского музея Афин

Январь 1918 года большевики, не с первого раза, с документом и предписанием, подписанным комиссаром Александрой Коллонтай,  пытаются ликвидировать главный духовный центр –  Александро-Невскую Лавру. Причина – реквизиция помещений для инвалидов, а монахов пока на выселение.

19 января звучит приказ комиссара Иловайского, который, пройдя в покои митрополита Вениамина, в Лавре, потребовал “сдать имущество, вещи, капиталы”. Илловайский прибыл не один, вместе с красноармейцами. В ответ они услышали спокойный и твердый отказ Владыки.  Красноармейцы, начинают аресты, но на колокольне звучит набат!

Люди уже знают о возможной ликвидации Лавры и бегут защищать свою святыню. Настроения среди людей таково, что уже монахи останавливают людей от прямых столкновений. Но несмотря на это,  в вестибюле митрополичьих покоев убивают протоиерея Петра Скипетрова. Отец Петр стал Первым священномучеником Петрограда.

Священномученик Петр Скипетров

Но на этот раз власть отступает. Ненадолго.

Совсем недавно революционная власть разогнала Учредительное собрание, расстреляв демонстрацию в его поддержку. Но разогнать Лавру они пока не решились. 21 января был Крестный ход, собравший полмиллиона человек, большевики то же не решились на разгон. Вероятно, власть учла настроение народа, и Бонч-Бруевич не только не запретил крестного хода, но даже заявил, что они не противники веры, и сделал распоряжение об аресте нарушающих порядок во время крестного хода, если таковые будут.

Для прямой войны с Церковью  у новой власти еще слишком мало сил. В противовес этому, популярность митрополита Вениамина Казанского в Петрограде была просто громадной и, что крайне важно, именно среди рабочих и крестьян.

В борьбе с Церковью у большевиков была продуманная политика “Православная Церковь обречена на небытие”. Были организованно два штаба. Предпринимались шаги по распространению и “Обновленчества”.

***

Преображение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа

Борьба между верой и неверием… Это живет в душе каждого человека и во всем нашем народе. Нельзя изображать его богоносцем и этим морочить себе голову. Да, верили многие, молились в храмах, избирали Патриарха, Митрополита. Но миллионы стали отступниками. Миллионы отреклись от веры и от России. Кровавая Гражданская война – это отречение. Безбожие во время Гражданской войны только набирало силу.

Так и накликали себе новых “пастырей” и новых начальников – комиссаров, наркомов, чекистов, одним словом безбожную власть. Основная задача этой власти – еще сильнее поколебать веру, разрушить Православную Церковь. Председатель Совнаркома Ленин был в этом деле особенно неутомим и в конце просто осатанел от своих побед. Это видно по тону Ленинских документов, особенно секретных.

В Петрограде, как и во всей стране разворачивается политика Красного террора, когда по степени изощренности во зле строители нового мира сравняются с бесами. Самосуды, аресты, заложники, расстрелы, переполненные тюрьмы. Сидят классовые враги, буржуи, политики, офицеры, интиллигенты, священники и простые верующие миряне.

Новые начальники нашли себе соответствующее “духовенство”, 14 марта 1919 года в центральной советской газете была помещена статья снявшего сан петроградского священника Михаила Галкина, или Иуды, по словам отца Михаила Чельцова, выступавшего в прессе под псевдонимом Горев, посвященная вскрытию святых мощей угодников Божиих, изъятию их из храмов, а также положению храмов в Петрограде в связи с проведением в жизнь декрета об отделении Церкви от государства.

«Декрет об отделении Церкви от государства в Петрограде недостаточно твердо провели, – писал он, подводя итоги деятельности органов советской власти по исполнению декрета. – До настоящего времени капиталы от церквей не отобраны, описи имущества служителей культа не предоставлены, храмы группам граждан на основании договора с местным Советом не переданы и все еще продолжают находиться в бесконтрольном распоряжении больших и маленьких „церковных царьков“. <…>

Домовые церкви <…> не везде закрыты. Так, например, еще до сих пор функционирует домовая церковь при Комиссариате земледелия, больше того, каждый вечер накануне воскресных и праздничных дней изумляющиеся петроградцы могут наблюдать на крыше этого советского здания горящий яркими огнями электрический крест <…>.

Местная церковная иерархия, как известно, прибирающая к своим рукам все то, что плохо лежит, поспешила воспользоваться слабостью местных советских работников по отделению Церкви от государства, и в настоящее время домовые церкви прикрепляют к священникам, а этих последних вместе с „приписными“ домовыми церквями назначают уже в церкви приходские. <…>

Разоблачение многовекового обмана при помощи мощей для местных служителей культа, видимо, прошло без всякого следа. Петроградские церковники настолько наивны, что грезят о каких-то новых канонизациях. Опубликованным в № 1 петроградского „Церковного вестника“ распоряжением митрополита духовенству вменяется в обязанность устраивать торжественные богослужения, посвященные новым „чудотворцам“ Мартирию Зеленецкому, Илариону Гдовскому, Феофилу и Иакову Лужским и Киприану Сторожевскому. „Об этих наших местных праведниках, – пишет митрополит, – особенно благовременно вспомнить ныне, в год сильной разрухи в нашей жизни, страданий, плача и религиозного возбуждения“. „Они… помогут нам в государственной и общественной жизни возродиться к былому, славному и доброму“».

В Петроградских храмах некому служить, зато служба идет прямо в камерах, тюремное начальство пока молчит, до 1937 еще далеко. Известный Петроградский священник отец Михаил Чельцов

Прот. Михаил Чельцов, 1930 год, тюремное фото

в “В воспоминаниях смертника напишет”, в тюрьме напишет:

“Поистине, Бог премудро все творит и когда вздумает кого наказать – отнимает разум. Большевики первым делом в свое владычествование на Руси по закрывали так называемые домовые церкви, изгнали из учреждений духовенство, в том числе из тюрем. Но если где то вызывают к Богу и требуют от Него помощи и утешения, так именно в тюрьмах и тем более в то кошмарное от красного террора время. Священник в тюрьме для всех друг, близкий человек, утешитель и советник, к которому удобно, нестеснительно подойти и не опасно со всей искренностью открыть душевную боль.

Изгнали нас большевики из тюрем в одну дверь, впустили в другую. Пусть эта дверь была дверью тюремного заключения, и священник в ходил в нее в положении арестанта. Это было даже тем лучше: он не отделялся от других и не возвышался над прочими, а был таким же арестованным; он там был не отправляющим свое пастырствование по исполнению формальных обязанностей, а равноправным со всеми, бесправными, гонимыми и преследуемыми; он, страдающий наряду с другими, поистине мог лучше сострадать другим.

Не раз и не в одной я сидел тюрьме, и всюду встречался именно радостно, как нужный и полезный человеке; всюду пользовался вниманием, услугами (…); всюду приходилось мне и в арестантском положении отправлять пастырское попечение о страждущих. Даже, так называемая шпана, с которой приходилось близко сталкиваться во 2-ом исправдоме в 1922-123 годы, чувствовала в нас, священниках, друзей и помощников себе и почти не изрыгала никогда ругательств или насмешек на нас, а даже защищала нас.

Это Господь так устроил, что нас, священников стали сажать по тюрьмам, гоняли по разным северам, югам и востокам. С одной стороны это было искуплением вины нашей и отцов наших перед народом и перед христианством за многие наши прегрешения перед ними, а с другой стороны –  мы необходимы были для заключенных, ибо в тюрьме без священника тяжело”.

***

Вход Господень в Иерусалим

23 февраля 1922 года ВЦИК издал декрет об изъятии церковных ценностей. 28 февраля Патриарх Московский и всея Руси Тихон оценил с религиозной точки зрения этот указ : «С точки зрения Церкви подобный акт является актом святотатства, и мы священным нашим долгом почли выяснить взгляд Церкви на этот акт, а также оповестить о сем верных духовных чад наших. Мы допустили, ввиду чрезвычайно тяжких обстоятельств, возможность пожертвования церковных предметов, не освященных и не имеющих богослужебного употребления. Мы призываем верующих чад Церкви и ныне к таковым пожертвованиям, лишь одного желая, чтобы эти пожертвования были откликом любящего сердца на нужды ближнего, лишь бы они действительно оказывали реальную помощь страждущим братьям нашим. Но мы не можем одобрить изъятия из храмов наших, хотя бы и через добровольное пожертвование, священных предметов, употребление коих не для богослужебных целей воспрещается канонами Вселенской Церкви и карается ею как святотатство».

Предполагалось, что эти ценности пойдут на спасение миллионов голодающих. Теперь история показала, что средства отобранные у Русской церкви пошли на Красную армию, на мировою революцию, на всякий вздор… Только малая их часть пошла тем, кто умирал от голода.

Голод был страшный и не передаваемый. Голодали миллионы людей на громадной территории, невиданная в истории трагедия, в наше время не поддающаяся описанию и пониманию.

Трупы умерших от голода, собранные за несколько декабрьских дней 1921 на кладбище в Бузулуке, 1921 год.

Церковь летом 1921 года активно взялась за дело помощи голодающим. Духовенство и миряне жертвовали значительные суммы, люди готовы помогать. Скорее всего Церковь и русское общество справилось бы с это бедой. Только власти это было не выгодно. Ведь голод на самом деле – следствие экономики гражданской войны, созданной большевиками, что бы удержать власть. Тем более гражданская война в стране продолжалась, большевики ее не думали сворачивать. “Кампания по поводу голода крайне выгодна”, – напишет Троцкий в письме в Политбюро в марте 1922 года. Вот так, со своими открытым текстом: голод выгоден! Власти эта трагедия была выгодна, ибо могла помочь разгромить главного врага – Церковь.

Начались для Русской Церкви и для митрополита Вениамина крестные дни. Остававшиеся полгода жизни стали для него страстной седмицей.

5 марта 1922 года митрополит Вениамин, в соответствии с позицией Патриарха написал заявление в Петроградскую губернскую комиссию:

«В Петроградскую губернскую комиссию помощи голодающим.

Ввиду неоднократных обращений и запросов лично ко мне и выступлений в печати по вопросу об отношении Церкви к помощи голодающим братьям нашим я, в предупреждение всяких неправильных мнений и ничем не обоснованных обвинений, направленных против духовенства и верующего народа в связи с делом помощи голодающим, считаю необходимым заявить
следующее.

Вся Православная Российская Церковь, по призыву и благословению своего отца, Святейшего Патриарха, еще в августе месяце прошлого 1921 г. со всем усердием и готовностью отозвалась на дело помощи голодающим. Начатая в то же время и в петроградских церквях по моему указанию работа духовенства и мирян на помощь голодающим была прервана, однако, в самом же начале
распоряжением советской власти.

В настоящее время правительством вновь предоставляется Церкви право начать работу на помощь голодающим. Не медля ни одного дня, я, как только получилась возможность работы на голодающих, восстановил деятельность Церковного комитета помощи им и обратился ко всей своей пастве с усиленным призывом и мольбой об оказании помощи голодающим деньгами, вещами и продовольствием. Святейший же Патриарх, кроме того, благословил духовенству и приходским советам, с согласия общин верующих, принести в жертву голодающим и драгоценные церковные вещи, не имеющие богослужебного употребления.

Однако недавно опубликованный в „Московских известиях“ декрет (от 23 февраля) об изъятии на помощь голодающим церковных ценностей, по-видимому, свидетельствует о том, что приносимые Церковью жертвы на голодающих признаются недостаточными.

Останавливаясь вниманием на таковом предположении, я как архипастырь почитаю священным долгом заявить, что Церковь Православная, следуя заветам Христа Спасителя и примеру великих святителей, в годину бедствий, для спасения от смерти погибающих, всегда являла образ высокой христианской любви, жертвуя все свое церковное достояние, вплоть до священных сосудов.

Но, отдавая на спасение голодающих самые священные и дорогие для себя, по их духовному, а не материальному значению, сокровища, Церковь должна иметь уверенность:

1. что все другие средства и способы помощи голодающим исчерпаны,
2. что пожертвованные святыни будут употреблены исключительно на помощь голодающим и
3. что на пожертвование их будет дано благословение и разрешение высшей церковной власти.

Только при этих главнейших условиях, выполненных в форме, не оставляющей никакого сомнения для верующего народа в достаточности необходимых гарантий, и может быть мною призван православный народ к жертвам церковными святынями, а самые сокровища, согласно святоотеческим указаниям и примерам древних архипастырей, будут обращены при моем непосредственном участии в слитки. Только в виде последних они могут быть переданы в качестве жертвы, а не в форме сосудов, прикасаться к которым, по церковным правилам, не имеет права ни одна несвященная рука.

Когда народ жертвовал на голодающих деньги и продовольствие, он мог и не спрашивать и не спрашивал, куда и как пойдут пожертвованные им деньги. Когда же он жертвует священные предметы, он не имеет права не знать – куда пойдут его церковные сокровища, так как каноны Церкви допускают, и то в исключительных случаях, отдавать их только на вспоможение голодным и выкуп пленных.

Призывая в настоящее время, по благословению Святейшего Патриарха, к пожертвованию церквями на голодающих только ценных предметов, не имеющих богослужебного характера, мы в то же время решительно отвергаем принудительное отобрание церковных ценностей как акт кощунственно-святотатственный, за участие в котором, по канонам, мирянин подлежит отлучению от Церкви, а священнослужитель извержению из сана. 

Вениамин, митрополит Петроградский и Гдовский.
1922. 5 марта».

6 марта 1922 года митрополит Вениамин отправился в Смольный на переговоры с представителями большевистской власти. Его сопровождал член правления Общества православных приходов Иван Михайлович Ковшаров. Он встречался с руководством Помгола (Всероссийского комитета помощи голодающим) Н.П. Комаровым и С.И.  Канатчиковым. Во время переговоров в Смольный пришел священник Иоанн Заборовский , якобы по делам (священник Заборовский – скрытый обновленец, полупровалившийся, выслуживающийся шпион ГПУ и активный помощник, в организации дела против Митрополита).

Как видно из заявления владыки Вениамина, в его переговорах с властью не было места для конфликта. Владыка был согласен отдать все, все драгоценности, только жертвуя своими руками и только чтобы оказать настоящую реальную помощи страдающим людям.

Сначала Петроградский Помгол, даже где то согласился, или сделал вид, но сейчас это уже не важно. Петроградским товарищам прикажут, что пожертвований быть не может, а нужен народный протест как в Шуе, Смоленске или Москве.

Власть хотела дать “самое решительное и беспощадное сражение черносотенному духовенству и подавить его”, это известное письмо Ленин напишет через две недели после переговоров Митрополита в Смольном.

В Петрограде изъятие церковных ценностей пройдет достаточно спокойно благодаря Святому Митрополиту:

“Со стороны верующих совершенно недопустимо проявление насилия в той или другой форме. Ни в храме, ни около него неуместны резкие выражения, раздражения, злобные выкрики против отдельных лиц или национальностей и т.п., так как все это оскорбляет святость храма и порочит церковных людей, от которых, по апостолу, должны быть удалены „всякое раздражение и ярость, и гнев, и крик, и злоречие со всякою злобою“ (Ефес. 4, 31).

При изъятии церковных ценностей, как и во всяком церковном деле, не может иметь места проявление каких-либо политических тенденций. Церковь, по существу своему, – вне политики и должна быть чуждой ей. „Царство Мое не от мира сего“, заявил Спаситель Пилату. Этим курсом, вне политики, я вел корабль Петроградской Церкви и веду, и идти им настойчиво приглашаю всех пастырей.
Всякого рода политические волнения, могущие возникнуть около храма по поводу изъятия ценностей, как было, например, около храма на Сенной, никакого отношения к Церкви не имеют, тем более к духовенству. Для беспрерывности совершения богослужения, согласно обнародованному постановлению гражданской власти, будут обязательно оставлены в каждом храме по количеству престолов комплекты священных сосудов, дарохранительницы, по большому и малому Евангелию и кресту, вместилище святых мощей, всенародно чтимые и местные приходские святыни остаются неприкосновенными с их украшениями при внесении соответствующего выкупа. Желая сохранить возможно больше благолепия в наших храмах, соберем, что возможно, в наших домах драгоценностей и пожертвуем их для сохранения церковного благолепия.

Не сможем мы всего выкупить – лишатся наши храмы некоторых своих драгоценностей, скорбеть безутешно не будем. Скажем по слову Божию: „Господь раньше дал, Господь теперь взял украшение наших храмов, да будет имя Господне благословенно“ [ср.: Иов, 1, 21]. Проводим изымаемые из наших храмов церковные ценности с молитвенным пожеланием, чтобы они достигли своего назначения и помогли голодающим. Для этого используем, насколько возможно, предоставляемое верующим право по наблюдению за поступлением изымаемых церковных ценностей по назначению и сопровождению предметов довольствия голодающим”

Преображение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа

Митрополит Вениамин покрыл это безумство, этот грех и соблазн своей любовью. Но при этом, он остался тверд и непреклонен, если дело касалась Церкви. Митрополит отверг созданную обновленцами церковную власть как незаконную, отлучив от Церкви организаторов.

Это все можно считать  нравственной победой Митрополита Вениамина, для врагов церкви – это провал. В Петрограде Владыку почитали, он обладал огромной популярностью. В данном случае это работало против него. Безбожная власть не могла оставить без последствий упорство Митрополита. А колебаться или сомневаться новые люди не привыкли. Митрополит Вениамин победил нравственно,  а такую победу власти ему не простят.

***

Нерукотворный Образ Господа Иисуса Христа

1 июня начальник Особого отдела и член Коллегии ГПУ Менжинский и начальник Секретного отдела секретно-оперативного управления ГПУ Самсонов направили в Петроград в губернский отдел ГПУ телеграмму: «Митрополита Вениамина арестовать и привлечь к суду, подобрав на него обвинительный материал…и сотрудников канцелярии, произведя в последней тщательный обыск… Вениамин Высшим церковным управлением отрешается от сана и должности… О результатах операции немедленно сообщите»

Вечером 1 июня митрополит Вениамин был арестован и заключен в тюрьму на Шпалерной улице.

Петроградский процесс шел сразу же вслед за Шуйским и Московским. Идущие один за другим и кончавшиеся расстрелами невиновных процессы, терроризируя население, имели огромное психологическое значение, почти достигая ленинских целей – подавления на многие годы самой мысли о сопротивлении.

Судебный процесс над митрополитом Вениамином и другими обвиняемыми готовился самым спешным порядком; полностью отсутствовал этап предварительного следствия, все проводилось по схеме, придуманной в ГПУ, в которой главное место занимало распространение митрополитом своего послания.

10 июня 1922 года в зале бывшего Дворянского собрания Революционный трибунал начал слушания по “делу митрополита Вениамина”.

По “Петроградскому делу” судили “преступное сообщество” во главе с митрополитом за противодействие изъятию церковных ценностей. На скамье подсудимых восемьдесят шесть человек, петроградские священники, профессора богословия, деятели церковных организаций, миряне, случайная группа лиц.

Среди священников на скамье подсудимых находился пятый настоятель Церкви Покрова Божией Матери на Боровой протоиерей Леонид Васильевич Дьяконов.

Протоиерей Леонид Васильевич Дьяконов

К началу процесса подсудимых привозят на грузовиках. На улице толпится народ, при появлении митрополита многие опускаются на колени и поют “Спаси, Господи, люди Твоя”. Митрополит останавливается, благословляет всех и спокойно опираясь на посох проходит в зал.

Митрополит Вениамин на заседании Петроградского ревтрибунала. 1922 год. РГИА

Публики на процессе нанятая, за исключением родных осужденных, поэтому поддержки нет.

В качестве обвинений были только некие политические выкладки, далекие от реальности и речи, а больше большевистский новояз. Главный обвинитель Красиков сказал: “Центр тяжести данного дела лежит в натиске международной буржуазии”, затем сказал что церковные организации “использую религию и религиозные предрассудки в целях контрреволюции”.

Ни митрополит Вениамин ни другие подсудимые не признали вины и не согласились сотрудничать. Процесс должен был, прежде всего показать ничтожность и пустоту Владыки и его окружения, а показал их духовную высоту и святость. Несмотря на последующий приговор с уверенностью можно сказать, что Владыка одержал нравственную победу.

5 июля 1922 года процесс был завершен и Председатель Трибунала зачитал приговор. Митрополит Петроградский Вениамин, профессор уголовного права Петроградского университета и председатель правления Общества объединенных приходов Юрий Новицкий, юрисконсульт Александро-Невской лавры Иван Ковшаров, преподаватель военно-броневой автомобильной школы и секретарь правления Общества православных приходов Николай Елачич, настоятель Казанского собора протоиерей Николай Чуков, викарий Петроградской епархии епископ Венедикт (Плотников), настоятель Исаакиевского собора протоиерей Леонид Богоявленский, профессор Военно-юридической академии Дмитрий Огнев, настоятель Троицкого подворья архимандрит Сергий (Шеин) и настоятель Троицкого собора протоиерей Михаил Чельцов были приговорены к расстрелу.

Выслушав приговор, отец Михаил Чельцов внимательно вгляделся в лицо митрополита, но увидел на его лице лишь великое спокойствие, как будто приговор всего лишь подвел его к границе, через которую уже готова была перейти его душа и за которой начиналось вечное блаженство. И на душе у отца Михаила вдруг стало необыкновенно радостно и «хорошо – за него, за себя и за всю Церковь».

По окончании чтения приговора раздались многочисленные и дружные аплодисменты – это рукоплескали студенты Зиновьевского университета, этими рукоплесканиями невольно напоминая о событиях, происходивших когда-то во времена гонений на христиан в судах Римской империи. Для судей «спектакль» был окончен, и они, уже не в силах держаться той роли, которую играли все эти
дни, почти бегом ринулись из зала.  Затем покинули зал публика, обвинители и адвокаты. Остались лишь осужденные и конвоиры, еще теснее их окружившие.

Глава обновленцев протоиерей Александр Введенский написал несколько прошений о помиловании приговоренных к расстрелу. Понимая, что нанесен мощный удар, уничтоживший это движение как идейное. Для протоиерея Александра Введенского стало очевидно, что их авантюра с обновлением Церкви оказалась утопией, утопленной в крови невиновных. 25 июля он направил ходатайство члену Политбюро и Президиума ВЦИК Рыкову, в котором просил помиловать хотя бы митрополита Вениамина и архимандрита Сергия. «Все дело обновления Церкви, – писал он, – попытка сделать ее не слугой буржуазии, а посильной помощницей пролетариату, находится в моральной и фактической зависимости от исхода приговора. Если вообще будут расстрелы – мы, „Живая церковь“ (и я, прежде всего, лично), будем в глазах толпы убийцами этих несчастных. Попытка оздоровления Церкви будет сорвана...».

В Москве на совещании решили “из числа десяти осужденных к высшей мере наказания совещание находило бы возможным смягчить участь лишь в отношении шести <…> лиц <…>, а в отношении <…> митрополита Вениамина, Новицкого Юрия Петровича <…>, Ковшарова Ивана Михайловича <…> и Шеина Сергея Павловича (архимандрит Сергей) <…> как лиц вдохновлявших, руководивших и вполне сознательно ведших контрреволюционную политику под церковным флагом, совещание находит смягчение им меры наказания нецелесообразным…».

Переживания митрополита Вениамина в дни перед расстрелом нашли свое отражение в написанном им после вынесения приговора письме к протоиерею Петру Ивановскому.

***

Собор новомучеников и исповедников Церкви Русской

Митрополит Вениамин, архимандрит Сергий, Иван Ковшаров и Юрий Новицкий будут расстреляны на Ржевском полигоне на окраине Петрограда в лесу, примыкающем к Ириновской железной дороге, и погребены в безвестной общей могиле.

Спас Нерукотворный (лицевая сторона)

“Христос – наша жизнь, свет и покой, с Ним всегда и везде хорошо”. Это – свидетельство утешения и радости, одновременно торжество веры и смысл мученичества.

Статьи и фильм на сайте церкви Покрова Божией Матери на Боровой:

1. «Идеже бе воспитан…» – статья о семье и юности Вениамин Казанского, митрополита Петроградского и Гдовского
2. О письме и друге митрополита Вениамина Казанского, отце Петре Ивановском
3. Фильм, посвященный, священномученику Вениамину (Казанскому), митрополиту Петроградскому и Гдовскому

По материалам:

1. “Страдалец до Голгофы. Священномученик Вениамин митрополит Петроградский”, 2020 год,  автор Сергей Андреевич Зегжда
2. “1917 Переворот? Революция? Смута? Голгофа!”, автор Феликс Вельевич Разумовский, Издательство Московской Патриархии
3. Открытый список. База жертв политических репрессий
4. Древо
5. Фотографии из Википедии
6. Регионального общественного фонда Память мучеников и исповедников Русской Православной Церкви, автор Архимандрит Дамаскин (Орловский)